ГДЕ ВСУ, А ГДЕ МЕЛИТОПОЛЬ?
Так ли это или Киев и его западные хозяева в очередной раз выдают желаемое за действительное, разбирался Телеграм-канал «Военная хроника».
https://vk.com/video-219928383_456239464
ВСУ продолжают попытки наступления на трёх основных направлениях: Пятихатки – Жеребянки, Работино – Вербовое, Тарасовка и Пологи. Самые ожесточённые бои идут за населённые пункты Работино и Пятихатки, ВСУ упорно пытаются захватить эти посёлки, несмотря на огромные потери в живой силе и в технике. По словам военных экспертов, посёлки Работино, Пятихатки и Жеребянки относятся к зоне обеспечения безопасности переднего края.
Эти населённые пункты представляют собой передовые укрепрайоны, а перед ними – минные поля. Однако на самом деле это ещё не первая линия обороны, это такой защитный барьер перед основной линией обороны.
Зону безопасности переднего края и первую линию обороны часто путают между собой и выдают одно за другое. На самом же деле это совершенно разные линии обороны и находятся в разных местах. А между ними – минные поля.
Оборонительную линию начали строить летом прошлого года, и на сегодняшний день её протяжённость составляет более 500 километров.
Тем не менее украинская армия продолжает атаковать зону безопасности, при этом огромные потери не останавливают командование ВСУ, но продвижение на этом участке фронта минимальное.
Под «прорывом оборонительной линии» Марк Милли имел в виду недостоверные сведения, предоставленные ему со стороны Генштаба ВСУ, уверены авторы «Военной хроники».
«В действительности речь шла о попытке прорыва бронегруппы ВСУ от северной до южной окраины Работино в сторону Новопрокоповки в ночь с 23 на 24 августа. Однако двухкилометровый участок дороги колонна техники ВСУ преодолеть не смогла: бронеавтомобили были обнаружены с воздуха и уничтожены ударом артиллерии, после чего отступающие украинские войска накрыла ударом авиация», – пишет телеграмм-канал.
Что касается первого рубежа обороны, перед которым установлены бетонные «зубы дракона», то он находится намного южнее. До него украинской армии не удалось дойти за 82 дня наступления.
Но есть ещё и главный рубеж обороны, например города Токмак, до которого 15 километров от первой линии обороны. То есть в общей сложности до главной линии обороны украинская армия не дошла 20 километров, а до первой линии – пять километров. Не говоря уже про Мелитополь.
Было бы правильно, если бы Марк Милли озвучил потери ВСУ на направлении, о котором он говорит.
Защитный заговор на весь день
Различие состояний сознания старого и нового времени.
Чтобы составить себе понятие о том, что такое духовное исследование, мы должны, прежде всего, иметь представление о различных состояниях сознания, в которых человеческая душа может находиться.
В обычной жизни, которую человек ныне, в этом веке, ведет на Земле, он находится в совершенно определенном состоянии сознания. Оно характеризуется тем, что человек переживает известное различие между бодрствованием и сном, которые приблизительно, если даже и не совпадая по времени, но согласуются с движением Солнца вокруг Земли и движением Земли вокруг своей оси. В наше время порядок, на который я тут указываю, правда; несколько нарушен. Но, оглядываясь назад; в не столь давнее время беспрерывной жизни, мы находим, что люди работали приблизительно от восхода Солнца до заката и спали от захода Солнца до восхода.
Почему? Потому что воспринимали разницу между днем и ночью совсем не так, как мы сегодня, днем воспринимали не такую ясность и свет как мы нынче. Мы, с нашим современным сознаниям, видим людей с резкими контурами, у одного они расходятся далее, у другого менее и т.д.
Но было совершенно по иному у тех, которые получали в древних халдейских мистериях свои побуждения.
Вот что видел тогда каждый человек, представляя, например, данную картину -- наполненный людьми зал: видели сидящих людей, окруженными аурическим облаком, который сопричисляли к человеку. Если мы теперь так филистерски видим каждого человека с резкими контурами, сидящим на своем стуле и все вместе предстают так, что можно совершенно удобно каждого подсчитать, то в те времена увидели бы левый и правый ряд стульев как бы в некоем аурическом облаке, который тянулся бы как пар, облако за облаком, имея места потемнее, которые обозначали бы людей.
Такую картину видали бы не в позднейшей, но в древнейшей Халдее. Днем видали бы лишь тёмные места в этом аурическом облачном образовании, и ночью - нечто совершенно подобное в состоянии сна, ибо он был тогда не настолько глубок, как нынче. Он был более сновидческим. Нынче, если бы кто-либо спал и вы все сидели бы тут, он о вас не видел бы ничего; такого сна тогда не было. Тогда и во сне видали аурическое облако слева и справа и в нем отдельных людей как светящиеся фигуры: днем в аурическом облаке их видали тёмными, ночью - как светлые фигуры.
Так что такого большого различия в лицезрении дневных и ночных явлений, как сегодня, в то время не было.
Не ощущали также различия между находящимся в небе Солнцем и отсутствующим Солнцем ночью, но воспринимали это явление так, что днем Солнце видели как световой шар, световой круг, а вокруг него чудесную солнечную ауру. Это я мог бы описать следующим образом.
Вот что люди представляли себе: Совсем внизу находится Земля, наверху повсюду вода и еще выше лежащий снег. Оттуда, сверху истекает Евфрат. А над всем этим был воздух. Наверху видели двигающееся Солнце, окруженное дивно-прекрасной аурой. Солнце шло с Востока на Запад.
Затем представляли себе, что существует нечто, о чем сегодня говорили бы приблизительно так: вечером Солнце уходит в отверстие трубы (Rohr) и утром выходит из него. А ночное Солнце видели приблизительно следующим образом: в середине зеленовато-синим, а вокруг желтовато-красное сияние. Утром Солнце восходило из трубы, светлое в середине, окруженное аурой. Оно двигалось над небесными облаками и уходило на Западе в Небо, в эту трубу, становилось темным, аура его однако выходила за пределы отверстия в то время как оно погружалось и уходило все дальше, говорили о трубе, о полом пространстве, потому что Солнце видели тогда темным, черным. И высказывали то, что видели.
Взирая на охваченное Солнцем небо, не замечали большого различия между днем и ночью, как замечают это нынче.
В те времена видели еще и нечто совсем другое, нежели теперь, и очень сильно. Взирали на свое детство. В нём проводили первые шесть, семь лет жизни и по-настоящему считали себя находящимся тогда ещё в божественном, в котором были и до того, как спустились на Землю. Затем, между 7 и 14 годом, считали себя уже несколько вышедшим из аурического духовного яйца и выходящим из него далее до двадцатых годов; и лишь с этих двадцатых годов чувствовали себя по-настоящему на Земле. Тогда уже несколько сильнее видели разницу между днём и ночью.
На собственном человеческом существе наблюдали восходящее развитие, протекающее в промежуток времени от шести до семи лет. Это согласовалось с движением Луны, а не Солнца. Луна, которая в течение 28 дней появляется то полностью, то менее освещенной, согласовалась с тем, что переживали сами люди в течение собственной жизни посредством числа шесть и семь. И тогда ощущали следующее: то, что Луна совершает в течение месяца, это проделывает человек в течение 28 лет, в четырежды семь лет.
Выражали это во внешнем исчислении времени так: включали после семи лет седьмой високосный (прибавочный) месяц. Считали Луною, а не Солнцем.
И на внешнюю природу смотрели не таким образом, как сегодня смотрят. Нынче, когда бодрствуют, видят внешнюю природу в её резких контурах бездуховной. Тогда же видели днём и ночью внешнюю природу не в резких контурах, а в духовной ауре. Ныне днём видят всё, а ночью ничего. Всё это приписывают тому значению Солнца, которое обусловливает день и ночь.
Этого значения не имело Солнце для древних Халдеев в мудрости их мистерий, но значение это имела Луна, ибо она в своем образе давала отпечаток того, как возрастал человек. Ощущали себя совершенно иначе ребёнком, юношей и взрослым человеком, в то время как нынче этого совсем не ощущают. Нынче уже не отмечают большого различия между первыми семью годами и вторыми семью годами. Дети стали также рассудительны, как и взрослые; все люди одинаково рассудительны, безразлично сколько им лет.
Подобное не имело места в Халдее. Младенцы были настолько духовны, что находились в божественно-духовном, и позднее они об этом знали, когда становились земными, вылуплялись из аурического яйца. С тем, что производило Солнце, тогда не считались, но считали по Луне, по образам, которые она представляет на Небе согласно числу семь. Потому, исчисляя время, на седьмой год и вставляли месяц, т.е. то, что имело отношение к Луне.
Ныне, протирая утром от сна глаза, мы говорим: я спал. Древние Халдеи пробуждались на 21, 22 году, становились просветлёнными в своем воззрении на мир и говорили: я спал до 21, 22 лет. Они полагали, что бодрствуют до 50 лет, и что затем, во всяком случае, не засыпают как старики, а переходят в гораздо более просветлённую сознательную жизнь. Посему на стариков и смотрели как на мудрых, которые входили в мир сна с тем, что они приобретали, как сознание с 20 лет и становились там необыкновенно ясновидящими.
Так переживал халдей три состояния сознания. Мы переживаем два, а третье лишь намечено как сновидческое: бодрствование, сон, сновидение. Эти состояния древний Халдей не переживал таковыми в течение смены дня и ночи, а переживал смутное, сновидческое состояние сознания до 20-го года; затем бодрственное состояние, в котором жил с миром, и когда он говорил, что пробужден вплоть до 50 лет. Потом наступало состояние, когда другие говорили про него, что он берет своё сознание земное в духовный мир и знает больше нежели другие.
Потому на стариков взирали как на знающих. Нынче этого нет, на них смотрят как на старых болванов, ставших слабоумными.
Вот то большое различие, которое захватывает человеческую жизнь вплоть до самой внутренней конституции.
Это различие необходимо уяснить себе, ибо оно означает невероятно многое для человеческого существа. Мир познают лишь, когда знают о состоянии сознания, например, какое существовало у ребенка, в древней Халдее. Оно подобно, вернее - лишь похоже на наше сновидческое состояние, но гораздо более живое. Оно таково, что исходя из него можно действовать. Ныне это выступает как болезненное состояние. Но то, что теперь болезненно, было у Халдеев состоянием сознания ребенка. Дневное состояние, которое мы нынче ощущаем так по-филистерски, также ещё не существовало. Говорю "по-филистерски"; потому что ведь это именно "по-филистерски" то, что мы имеем всех людей в их физических контурах! Воспринимать их и даже рисовать в этих резких контурах - это "по-филистерски"! В древней Халдее такое состояние не существовало; тогда видели людей, как я это описал, физически и аурически; видели человека насквозь, вплоть до самой души.
Существовало еще третье состояние сознания, погашенное нынче, ибо это есть то состояние, когда мы спим без сновидений. Его можно сравнить с ним.
О том же, что переживает человек, когда спит без сновидений, нельзя сказать ничего, ибо об этом обычно он рассказать не может.
Существует крайне мало людей, которые могут сказать ещё и нынче про то, что они переживают во сне без сновидений, но их мало, очень мало. Говорят, что видеть сны -- есть фантазия, а бодрственное состояние рассматривается как такое, на которое можно положиться.
У древних Халдеев было не так. Состояние сознания в детстве с живыми, ведущими также к активности сновидениями, рассматривалось как такое, в котором дети наполовину находились в доземной жизни и оттуда могли сказать о том, что принадлежало божественному миру. И на детей смотрели тогда иначе, прислушивались к ним, ибо знали, что они принесли нечто с собою из божественного мира.
-
Затем наступило состояние сознания, при котором люди были земными, но еще душевными в своих аурах. Также, внимая старцам, узнавали нечто о духовном мире, о происходящем в нём.
-
То, что мы видим, зависит от того, как мы смотрим.
ß
-
Когда операция «Мобилизация» приводит к поражению в войне
Чтиво выходного дня. Как и обещал, возвращаюсь к теме ... точнее единственному рецепту победы наших непутёвых «незалэжных» соседушек, который им прописал светило военно-политического планирования США и стран НАТО господин Эдвард Люттвак. Лекарство представляет из себя сценарий «тотальной войны» на истощение России, мобилизацию трёх миллионов гайдамаков и прочих казачков.
Уважаемые люди сделали расчёты немедленно, сопоставив ряд объективных данных. Получилось неважно. Начиная от «мобилизационных успехов» насквозь коррумпированной системы военного призыва у пана гетьмана, заканчивая ёмкостью всей военной структуры стран НАТО для подготовки такой прорвы народа. Предварительные трёхмесячные курсы с последующим получением звания «рядовой» (КМБ на наши деньги) способны пропустить не более ста тысяч рекрутов. На индивидуальную боевую подготовку таких личинок солдата придётся потратить ещё 120 дней, но тут возможности Альянса резко сужаются до 30-ти тысяч.
Можно отменить вербовку новобранцев в своих государствах, максимально уплотниться, в качестве радикального решения – задействовать учебный ресурс Национальной гвардии США. Ещё сто тысяч плюсом на конвейер раз в квартал, если быстренько пароходами доставлять рекрутов. Есть проблемы, конечно: как наловить столько «захисников» (процесс должен быть масштабным, непрерывным, по строгим графикам), второе – как на это отреагирует население. Всеобщая мобилизация, а тем более тотальная ... штука такая, обоюдоострая. Чреватая непредсказуемыми социально-экономическими катастрофами, логистическим коллапсом, политическим кризисом.
Популярный военный эксперт Владислав «Рамзай» Шурыгин на коленке быстро провёл расчёты, взял идеальный потолок для постановки в строй трёх миллионов новобранцев. Лично тоже считал, получилось скромнее, но порядок цифр и логика росписи в боеспособные подразделения и соединения приблизительно совпали. «Рамзай» говорит:
... теперь несколько цифр, чтобы понять безумие идеи. Если предположить, что 80% от 3 миллионов это будут сухопутные войска, то получившиеся 2 млн. 400 тысяч - это 533 бригады (по 4 500 чел). В состав каждой по штату должно входить, минимум, по одному танковому батальону – 64 танка. Итого, откуда-то должно появиться не менее 34 тысяч танков! В бригаде должно быть минимум 2 артдивизиона по 18 стволов в каждом. Итого 36 орудий, плюс реактивный дивизион из 12-16 РСЗО. На всё те же 533 бригады это 19 тысяч орудий и 6 тысяч РСЗО. Нужно ли продолжать математику?
Нет, вполне достаточно. Накинем реалии хотя бы идеального 2021-го года, когда некомплект самых элитных гайдамачьих бригад составлял 25-30% по причине нехватки офицерского состава и боевой техники на ходу. Можно дальше считать танки, боевые машины пехоты, грузовики и прочий автотранспорт, средства ПВО, РЭБ, инженерные машины, полковые автобусы для девочек с оркестром и тд. Всё, что потребно для материально-технического обеспечения трёх миллионов солдат. Но главное здесь не техника и количество стволов на кэмэ фронта, проблема «тотальной войны» – в подготовленных солдатах.
Девять «страшных» месяцев
Эталоном подготовки массовой армии для мировой войны с ускоренной мобилизацией является, как не трудно догадаться – Третий Рейх. Сумевший скрытно подготовиться к завоеванию Европы. Хотя все расчёты разведки и военных аналитиков СССР, Франции и Великобритании говорили: Гитлер не сможет к 1940-му году (после захвата Польши) поставить в строй три миллиона солдат, которые являются минимумом для ведения боевых действий на Западном Фронте. В обороне. Для наступления с ограниченными целями требовалось в два раза больше.
К 1940-му году вермахт мог теоретически поставить в строй до десяти миллионов солдат, вообще-то, на эту тему была отдельная статья о генерале фон Зекте (Секте), заложившем в 1920-х прочный фундамент будущего вермахта и люфтваффе. Та самая пресловутая «армия командиров» исправно поставляла до самого конца 1942-го года достаточное количество унтер-офицерских и командирских кадров. Прекрасно подготовленных для ведения войны нового типа, гитлеровского «блицкрига». Гигантскую брешь в этой отлаженной системе пробили Сталинградская, Ржевская и Курские битвы, но до той поры с командными и солдатскими кадрами Третий Рейх проблем не испытывал.
Итак, как готовили в Третьем Рейхе обычного солдата, что он умел. Если призывник состоял в запасе «ландвера», то есть не прошло больше пяти лет после прохождения службы – то отправлялся сразу на второй этап подготовки, боевое слаживание в составе соединений Резервной Армии. Сроком на пять месяцев. Мобилизованные без опыта военной службы сначала проходили четырёхмесячный «курс молодого бойца».
Жуткую прусскую систему подавления воли, отупляющей шагистики, беспрекословного выполнения приказов, издевательств унтеров и кошмар круглосуточных тренировок на выносливость. В казармах и над полигонами витала бессмертная аксиома генерала фон Зекта «пот вместо крови», будущие рядовые вермахта непрерывно бегали (горланя песни), рыли траншеи и окопы, ползали на брюхе и лазали по деревьям (всех рекрутов пропускали через роты связи, обучая прокладывать километры линий коммуникаций, грамотно маскировать их).
Первые недели подготовки были заняты муштрой на плацу, заучиванием команд, ознакомлением с личным оружием. Со второй недели добавлялся кошмар полевой подготовки, всепогодной и круглосуточной. Подъём в пять утра, кофе с бутербродами и вперёд трусцой на полигоны с десятикилограммовыми ранцами за спиной. Обычно стрельбища располагались на удалении десяти-пятнадцати километров от казарм и полевых лагерей. Вторая и третья неделя были посвящены детальным знакомством с винтовками «98 К Маузер», каждый рекрут с завязанными глазами в положение лёжа мог собрать/разобрать своё оружие, почисть его, устранить причины осечки.
С четвёртой недели начиналось знакомство со всем прочим вооружением, которое могло встретится будущему рядовому в его батальоне: ручные и станковые пулемёты, мины нескольких типов, пистолеты-пулемёты, огнемёты, противотанковые и полевые орудия. В каждом учебном центре были списанные, но сверкающие идеальной чистотой 75-мм гаубицы. Как буксируемые грузовиками, так и лошадьми. Каждый рекрут получал начальные навыки владения всеми типами вооружений, мог заменить любого артиллериста из расчёта (кроме наводчика) или ездового.
Там же шёл отбор наводчиков, поскольку на полигонах читались лекции по баллистике, определению координат целей, корректировке огня. Каждый солдат мог это делать в меру своих способностей, лучшие отправлялись потом артиллерийские части. Подобным образом осваивались тяжелые миномёты «sGrW 34», легкие «leGrW 36», винтовочные мортирки (с 1942-го). Любой салага из учебки мог быть миномётчиком, собрать и разобрать для транспортировки на одноосных тачках или на плечах своего отделения данный тип вооружения, правильно подготовить основные и запасные позиции для стрельбы.
Все проходили учебные стрельбы боевыми припасами, в солдатских формулярах делались пометки о способностях наводчиков, командиров расчётов. И так по всем видам оружия и оборудования, боевой техники, автотранспорта. Ежедневными были занятия по метанию ручных гранат, окапыванию, строительству инженерных заграждений.
Там же был отбор в особый «пунктик» вермахта – роты связи. Все новобранцы проходили ознакомительные недельные курсы обращения с полевыми телефонами, бегали и ползали с катушками проводов на спине, обладали начальными навыками обращения с радиостанциями, радиоприёмниками, телеграфным оборудованием. Наиболее способные рекруты уже на восьмой неделе КМБ попадали в «связисты», получали углубленную подготовку. На выходе были способны (дополнительно) выполнять функции передовых артиллерийских наблюдателей, симбиоз пушкарей и пехоты в частях вермахта был наивысший.
Приобретённые навыки
Итак, вся система подготовки будущих солдат вермахта была нацелена на полное понимание способностей призывника. Начиная со второй недели, когда начинались первые стрельбы на коротких дистанция, инструктора-унтера и фельдфебели вели строгий оценочный учёт. Уже на третьей неделе было понятно: кто пойдёт в пехотную секцию, кто в пулемётную. А у кого отличные исходные данные будущего артиллериста/миномётчика, связиста. Естественно, каждая воинская специальность получала дополнительные учебные часы в классах и на полигоне.
Кто-то до обморока заряжал/разряжал «станкачи», бегал с ручными пулемётами по дюжине типов огневых позиций, оборудовал их, выбирая правильные секторы ведения огня. А прочие учились обращаться с винтовками на пяти рубежах для стрельбы от самой короткой до трёхсот метров. Позже обе секции сводили в отделение и начинали совместные тренировки. Каждый учебный центр вермахта имел на полигоне особую тактическую зону, или «ад на земле» по воспоминаниям – песчаные карьеры, поросшие лесом. Вот тут-то и вырабатывалась хвалёная немецкая выносливость пехотинцев, восхищавшая иностранных наблюдателей.
Каждый новобранец с пятой недели обучения представлял себе баллистические показатели всего вооружения роты/батальона, отделения обучали кучному ведению огня, подавляющему, залпами и вразнобой, на бегу, стоя, с колена и лёжа. Из окопа, траншей, укреплённых долговременных пунктов и строений. Были обязательны ночные стрельбы с применением трассирующих патронов и зажигательных. Плюс изматывающие тренировки по метанию гранат, эвакуации раненых, ползания под колючей проволокой, преодоления речушек.
Отдельные учебные часы в классах и на полигонах отводились на умение ориентироваться на местности. Считалось, что любой рядовой вермахта обязан в бою заменить командира взвода, правильно прочитать его карту. Наиболее сообразительных рекрутов заставляли водить отделения и даже взводы, планировать атаки и оборонительные действия с привязкой к местности, наносить данные на бумагу. С компасом, квадрантом, дистанциями, ориентирами. Понятными артиллеристам, пилотам штурмовиков, танкистам, офицерам других родов войск.
На заключительных этапах подготовки начинались изматывающие марш-броски с ориентированием. Каждый рядовой из пехотной или пулемётной секций принимал командование отделением на себя на определённых контрольных точках. Был обязан правильно вести подразделение, обеспечивать разведку инженерных заграждений, найти место для переправы водной преграды, наметить рубеж для атаки/обороны, оборудовать его. Внятно и коротко объяснить свои решения, нанести их на карту, дать координаты для стрельбы миномётчикам и пушкарям.
И сдать «на ходу» экзамены по баллистике: стрельбы пехотного отделения, ручных и станковых пулемётов, тяжёлых/легких миномётов, 75-мм гаубиц с правильным ранжированием главных/второстепенных целей. Если позволяли возможности полигонов, то рядовые получали возможность даже корректировать настоящий артиллерийский огонь с использованием портативных дальномеров батальонных пулеметных команд.
Последние восемь недель «учебки» проходили в окружении макетов танков, танкеток, штурмовых орудий. Их учились подбивать всеми доступными средствами, правильно минировать подступы к позициям, разворачиваться в цепи или боевые группы, идущие за кормой каждой боевой машины и бронетранспортёра. Пехота и пулемётчики понимали команды и приказы танковых офицеров, знали, как оборудовать для них позиции, давать ориентиры для стрельбы, вести разведку местности по признакам проходимости почв и скрытности.
Слаживание
Без каких либо пауз и отпусков, прошедших четырёхмесячные курсы КМБ рядовых отправляли в учебно-боевые базы пехотных или панцергренадерских полков. Там их встречали опытные унтера той дивизии, в которой предстояло служить дальше. В первый же день было построение, новобранцы могли увидеть что такое их дом родной – полк.
В каждом отделении было десять человек, во взводе – сорок, в роте – 180 (часто – до двухсот пятидесяти). Четыре батальона стояли большими коробками на плацу, отдельно – две специализированные роты. Именно в рамках этого подразделения начиналось долгое боевое слаживание протяженностью в пять месяцев из череды маневров.
На заключительном этапе учёбы (если дивизия создавалась с нулевой отметки) или восполняла большие потери, проводилось не менее трёх больших учений всего соединения в составе: трех пехотных полков, артиллерийского полка, противотанкового дивизиона, разведывательного батальона, штаба и частей поддержки (всего 17 тысяч солдат и офицеров). У танковых частей и панцергренадёров курс подготовки был на полтора-два месяца больше, особенности матчасти сказывались.
Первый этап боевого слаживания начинался с разделения на учебные роты, сначала они учились вести бой как единое целое, поскольку «учебка» давала только индивидуальную подготовку и взаимодействие на уровне взвода. Рядовые быстро понимали возможности такого подразделения, уже через две недели начинали взаимодействовать с другими ротами своего полка. После получали всё больше и больше часов полигонных занятий с артиллеристами, батареями тяжёлых минометов, противотанкистами. Что бы своими глазами увидеть, как именно осуществляется взаимодействие родов войск.
Как на марше, так и в обороне/атаке, форсировании рек, маскировке от налётов авиации. Особый упор делался на связь, распределении секторов средств огневого воздействия. От винтовки и пулемёта, до корпусной крупнокалиберной артиллерии. Роты безжалостно тасовались, батальоны то усиливались дополнительными пулеметами и миномётами/пушками, то ослаблялись до самого минимума. Так шло обучение не сколько солдат – унтеров и младших офицеров, обязанных в самых различных ситуациях сохранить боеспособность вверенного подразделения.
Тактические схемы боя постоянно усложнялись, шли настоящие боевые потери. Кого-то срезала пуля из пулемёта, бьющего по мишеням над головами ползущих в атаку солдат, где-то миномётчики ошиблись с ориентиром и накрыли в канаве своих побратимов, кого-то переехало штурмовое орудие, прибывший на ознакомление танк или бронетранспортёр. Так, неделя за неделей обычный пехотинец получал всю полноту картины грядущего боя, его логику, реальные возможности своей роты, батальона, полка. А если проводились дивизионные учения, получал море других волнующих впечатлений, начиная безоговорочно верить в победу и мощь немецкого оружия.
Бесконечные марш-броски, строительство оборонительных сооружений, переправы зимой и летом, стрелковая подготовка, смена воинских специальностей, прокладка линий связи, две-три боевые тревоги в месяц с погрузкой-разгрузкой целого полка в эшелоны или автомобили и многое другое. Девять месяцев непрерывного труда и учёбы, вот что такое подготовленный солдат. Физически здоровый, втянувшийся в армейский механизм, понимающий его внутреннее устройство и возможности.
Деградация
Так готовили пехоту вермахта. Танкистов и панцергренадёров гоняли ещё более жёстко, поскольку генералы Третьего Рейха не имели реального боевого опыта применения танковых и механизированных соединений. Потому и стремились как можно больше предусмотреть, подстелить соломки. Эти хрестоматийно подготовленные солдаты (по наставлениям фон Зекта и его идейных последователей) числом около трёх миллионов штыков с лёгкостью размотали Польшу, играючи разгромили Бельгию, Францию и Великобританию, не заметили скандинавские страны.
До осени 1941-го года уверенно громили кадровую Красную Армию благодаря качественной начальной подготовке и боевому опыту, полученному в Европе. Первые тревожные звонки загремели после Битвы за Москву, вермахт не смог пробить последние эшелонированные рубежи нашей обороны, пропустил контрудар и потерял огромное количество опытных и обстрелянных солдат, что более весомо – унтер-офицеров и младших командиров. Потом был Сталинград, но уже в конце лета 1942-го маршевые пополнения стали вызывать нарекания командиров полков и дивизий. Они были ... не того качества.
Половина новобранцев имели за плечами только 12-недельную «учёбку», либо выдёргивались из учебных дивизионных частей через месяц-другой, так и не пройдя боевое слаживание на уровне полка. Приходили часто с неопытными офицерами и свежеиспечёнными унтерами, у которых даже маршировать толком не умели подчинённые, не понимали много команд. То есть, началось всё с ослабления прусской муштры, когда из любого свободолюбивого биологического организма в течение четырёх месяцев выковывалась заготовка для освоения знаний. Без лишних вопросов.
Сокращение времени первоначального обучения с четырёх месяцев до неполных трёх немедленно снизило качества немецкого солдата. Прибывающие под Сталинград пополнения не знали что такое разведка боем (изъяли из учебных программ), организация круглосуточного наблюдения за передним краем, сильно хромала взаимозаменяемость пулемётных, минометных, пехотных секций, почти никто из «зелени» не мог полноценно исполнять роль орудийной прислуги. Топография деградировала, особые нарекания вызывали «инженерные навыки».
Чтобы понимать, как именно Красная Армия начала сначала выравнивать боевые потери с вермахтом, а потом и уверенно бить захватчика – нужно смотреть не на большие успехи наших военачальников, набиравшихся оперативно-тактического опыта, а на тектонические сдвиги в самом низовом звене, у «царицы полей» – пехоты. Испытав горечь страшных поражений, разгромов и окружений, не умея противостоять массовым танковым атакам и погибая под слаженными действиями немецких пехотинцев/артиллеристов – советские солдаты приобретали опыт.
Коего лишались немцы. Уже в ходе Сталинградской битвы стали обыденностью ночные и дневные вылазки наших пехотинцев, заканчивающиеся полным успехом. Так немцам «аукалась» недостаточная подготовка пополнений в организации наблюдения за нашей обороной и организации боевого охранения (недостаток дисциплины то есть). Маскировка вновь прибывающих частей была отвратительной, слаживание с батареями тяжелых миномётов и гаубиц отсутствовала. Новобранцы не проходили на полигонах обкатку танками, не знали, что такое огонь тяжёлых орудий. А получив команду «Рассредоточиться!», сбивали в кучи, либо торчали соляными столбами, разинув рот от ужаса. То есть, должные рефлексы без раздумий рекрутам уже не прививались.
Огромные потери немцы начали нести, как только советская авиация выбралась из нокдауна, стала шерстить вражеские тылы штурмовками. Опытные лётчики, воевавшие с первых дней войны, подметили: ранее двигавшиеся ротные колонны гитлеровцев с обязательными интервалами в триста метров с чётким распределением техники и гужевого транспорта – превратились в нескончаемые полковые «хвосты», где царила неразбериха и поднималась жуткая паника при появлении русских истребителей или штурмовиков. Падала и стрелковая подготовка.
То, чем кровью и потом начала пристать РККА, передавая в «учебки» только самый востребованный на переднем краем боевой опыт и навыки для выживания – немцы регулярно утрачивали, стремясь быстрее восполнить потери на фронтах, провести очередную грандиозную наступательную химеру фюрера. В 1943-м году дело дошло до того, что маршевые пополнения Девятой Армии Моделя под Курском получили десятки тысяч новобранцев, не способных обустраивать инженерные заграждения, рыть окопы и траншеи, распределять сектора для ведения пулемётного огня. Сидели и ждали сапёров, которые им всё построят.
Хотя по всем прежним правилам военные инженеры (часто без слов, одними жестами) в чине не выше унтера ... просто делали пометки на картах, изредка рукой показывая: здесь поставить заграждение из колючей проволоки, тут защитить подходы минами, а воо-о-он там лучше всего организовать опорные пункты, блиндажи и долговременные огневые точки. Пехота рыла и строила сообразно полученным советам профессионалов, а не наоборот.
Выводы
Можно и дальше перечислять причины падения боеспособности вермахта и даже частей СС. Третий Рейх перестал справляться с восполнением потерь, но выбрал самый убийственный способ для ведения «войны на истощение» – начал заваливать фронт необученными солдатами в надежде на «окопные университеты» под руководством опытных ветеранов. Мировоззрение ефрейтора времён первой мировой сыграло с Гитлером злую шутку, стоило должностей доброй дюжине высших генералов вермахта, тот же начштаба сухопутных сил Гальдер имел несколько яростных стычек с фюрером, «резавшим» учебные программы.
Художник-самоучка не понимал главной компоненты подготовки – пятимесячной программы боевого слаживания частей и соединений, когда опыта больше набираются командиры, а солдаты лишь оттачивают до совершенства свои индивидуальные навыки. Привыкают действовать в интересах сначала роты, а затем выше до полкового уровня. Притираются к артиллеристам, инженерам, противотанкистам, механизированным подразделениям, видят в небе свою авиацию. Был утерян главный секрет побед Третьего Рейха первых лет войны – инициатива низшего командного звена, базировавшегося на доскональном знании военного дела.
Генералы вермахта едва не на коленях умоляли фюрера не цепляться за территории, отойти на дальние рубежи, в два раза сократить линию фронта. Чтобы в тылу вновь наладить хрестоматийную подготовку личного состава по заветам генерала фон Зекта. Были согласны сократить её до полугода для Восточного Фронта, гарантируя небывалую стойкость в обороне и способность соединений правильно маневрировать на оперативно-тактическом уровне. А не менее полумиллиона солдат просили разрешить готовить по старым программам, девятимесячным. Чтобы разгромить небитых толком англичан и американцев своим любимым «блицкригом». Гитлер высокомерно отказал.
К чему такой исторический экскурс? Ещё раз напомнить: на войне мелочей не бывает. Армия (особенно имеющая давние воинские традиции) является упорядоченной системой. Где на каждого проходящего подготовку солдата отмерено определенное количество боеприпасов, снаряжения, учебных часов в аудитории, на стрельбище и полигоне. Высечено в граните число воинских умений и навыков по воинской учётной специальности, намертво вколочена иерархия подчинения, обозначены границы возможной инициативы.
Три миллиона мобилизованных? После (дай Б-г) трёхмесячных курсов индивидуальной подготовки по стандартам НАТО? Без боевого слаживания в соединениях, которое прошли наши мобилизованные либо в глубоком тылу, либо во вторых-третьих эшелонах боевых частей? С полным штатным комплектом вооружений, техники, снаряжения и прочего. Самое главное – с восстановленными воинскими навыками и умениями, либо полученными новыми. С командирами и сержантами, как прописано. Математика математикой, танки танками, но основа выживания любой Армии лежит в личном составе. Знающем что делать, когда делать и почему.
Немецкие битые генералы говорят в мемуарах: советский солдат из учебки стоил в начале 1944-го года трёх новобранцев «тотальной войны» фюрера, офицер превосходил закалённых потомственных пруссаков в тактическом звене, а наши командующие фронтов творили с прославленными фельдмаршалами вермахта что душе угодно на поле боя.
Чем больше Гитлер гнал на истребление необученных новобранцев, а потом стариков, детей и убогих – тем больше Красная Армия проводила демобилизаций по возрасту, состоянию здоровья, необходимости специалистов в ряде отраслей народного хозяйства. Доказав, что воюют не числом, а умением. Построив многоуровневую Систему подготовки личного состава от глубокого тыла до боевой части переднего края, оснастив солдата всем необходимым для победы. Дело не в математике, а системном подходе. А что до наших дней ... то мы ещё не начинали.
Свежие комментарии