Уничтожить американские бомбардировщики любой ценой! Дерзкий рейд японских коммандос
Бомбардировщики В-29 методично и неумолимо превращали японские города в груды горелых развалин
Избиение
Главная проблема японцев во Второй мировой состояла в выборе противника себе не по силам. Кидаться на Америку было бессмысленно, настолько были неравны промышленные потенциалы сторон. Совершив красивый блицкриг в Юго-Восточной Азии за счет тщательного планирования и внезапности удара, японцы оказались в сложной ситуации, когда эти факторы действовать перестали.
Уже с середины 1942 года война на Тихом океане перестала идти в «одни ворота», а с 1944-го били в основном только японцев. Причем били больно. Американцы перевели промышленность на военные рельсы и построили столько кораблей, самолетов, боеприпасов, что противник просто не мог наносить им урон, более-менее сопоставимый со своими потерями.
Что еще хуже, американцы, чем дальше, тем плотнее подбирались к самой Японии. И уже с 1944 года запускали туда гигантские бомбардировщики B-29. Подбираясь к Токио все ближе и ближе, американцы захватывали новые острова. Достаточно крупные превращали в авиабазы для тяжелых бомбардировщиков – и налеты на японские города совершались все чаще.
К маю 1945-го американцы успели овладеть львиной долей крупного острова Окинава, захватив в том числе и несколько японских аэродромов. И, конечно, ими с радостью пользовались В-29. К тому времени уже была отработана тактика засыпания японских городов зажигательными бомбами – с низких высот, чтобы бить точнее. Бумажно-деревянные строения вспыхивали как спички. В огненных смерчах гибли, как минимум, десятки тысяч человек.
Самоубийство
Смотреть на подобное у японцев не было сил. Очень хотелось как-то повлиять на бомбардировки. С этим было крайне туго: ПВО была слабенькая, материальное соотношение сил было крайне грустным.
Правда, еще с 1944 года начала набирать вес идея самоубийственных атак. Логика была простая: «Наши люди массово гибнут и не могут нанести противнику внятного урона. Так пусть они хотя бы погибнут и нанесут этот самый урон».
Благо техническое развитие позволяло это реализовать. Эра управляемого оружия еще не наступила, но японцы могли получить его, заплатив за это жизнью пилота. Он просто «наводил» свой самолет на цель вплоть до последнего, чем добивался высокой точности попадания. И поднимал эффективность авиации в целом.
Эту практику можно было переносить и на другие рода войск. В случае с диверсионными подразделениями просто через создание планов, не подразумевавших возвращения. Что в огромной степени экономило ресурсы, и, как следствие, тоже повышало эффективность.
Японские десантники перед вылетом на аэродромы Йомитан и Кадена
Примерно такой рейд и задумали руководители созданного в конце 1944-го Гиретсу Кутэйтай – переводилось это примерно как «отряд героических десантников». Подразделение изначально делалось под задачу «внезапно вломиться на аэродром и вывести из строя как можно больше проклятых В-29».
Но, пока шли административная волокита и подготовка личного состава, американцы продвигались все дальше. И руководство планировало ударить то по одному аэродрому, то по другому. А время шло. И в итоге решили, что оттягивать дальше Окинавы совсем уж стыдно и пора атаковать прямо сейчас – а то, глядишь, и война закончится.
Подготовка к последнему бою
«Героических десантников» планировалось посадить в 12 бомбардировщиков Ki-21. Диверсантам расширили подоплеку задачи. Теперь они должны были не просто портить бомбардировщики, а помочь крупной волне камикадзе, что пытались ударить по американскому флоту. Сделать это десантники должны были, выведя из стоя два важных американских аэродрома на Окинаве – Йомитан и Кадену.
Идея была в том, чтобы сесть на аэродромы с убранными шасси, и, покинув самолеты, рассредоточиться, после чего пустить в ход взрывчатку. Таким образом, американцы максимально долго не смогут использовать взлетные полосы – сначала надо будет диверсантов уничтожить, а потом еще и самолеты оттащить. Пока все это будет делаться, камикадзе нанесут результативный удар – им не будут мешать неприятельские истребители.
Ki-21 идут на взлет
На вооружение десантников не скупились. Им выдали много автоматического оружия – как под пистолетный, так и под винтовочный патрон, а также легкие минометы. Поделили на отряды, каждый со своей специализацией. Но каждый при этом нес взрывчатку – чтобы вывести из строя как можно больше американских самолетов, в идеале – В-29.
Все идет наперекосяк
Вечером 24 мая 1945-го, накануне атаки камикадзе, 12 самолетов с диверсантами вылетели навстречу зениткам и американским истребителям. Их поддерживало полсотни японских бомбардировщиков, наносящих отвлекающие удары по тем самым аэродромам, на которые были нацелены десантники.
Четырём Ki-21 с диверсантами пришлось повернуть обратно – технические неполадки. Зато остальным досталось по полной программе. Американцы на ночных «Хеллкетах» с радарами разнесли атакующих в пух и прах – сбиты десятки атакующих бомбардировщиков и все самолеты с диверсантами.
Один, правда, сбили с неожиданным для себя эффектом. Изрешеченный, Ki-21 грохнулся на взлетно-посадочную полосы аэродрома Йомитан. Оттуда выскочили уцелевшие диверсанты – всего 11 человек. И принялись за свою работу.
Использовать свой шанс
Американцы таких фокусов из табакерки не ожидали. По всем законам военной логики, пилоты сбитого самолета должны были в худшем случае покинуть его и опрометью броситься в джунгли – туда, где их сложнее всего найти. Но из большого мертвого жука ринулось множество маленьких – и тут же принялось больно жалить.
Все это нужно было переварить. После чего открыть беспорядочную стрельбу – рассредоточившиеся японцы были, казалось, везде. На то, чтобы наладить более-менее внятные попытки организованно отловить и убить диверсантов, ушли десятки минут, а на полноценную очистку Йомитана от японцев — долгие часы.
Последствия
За те полдня, что не действовал аэродром, десантники успели уничтожить 8 американских самолетов – правда, в основном «Корсары» и транспортники, ни одного из заветных В-29. Ну, и повредить удалось 26 штук – и вновь без ущерба тяжелым бомбардировщикам. Еще удалось убить аж целых 2 американца и ранить около двух десятков. Список японских успехов завершает сожженный топливный склад.
Кошки-мышки обошлись добравшимся до Йомитана японцам в 10 убитых диверсантов. Один, израсходовав боеприпасы и взрывчатку, умудрился сбежать в джунгли – полтора месяца спустя он дошел до своих и бодро отрапортовал о своих приключениях. Всего же «героические десантники» потеряли 99 человек – большую часть составили те, что были сбиты, не успев подлететь к своим целям.
«Размен» был, может быть, и не легендарный. Но, по крайней мере, диверсантам удалось нанести американцам потери, более-менее сопоставимые с собственными. По меркам 1945 года это был вполне себе успех, несмотря на провал концепции рейда как таковой. Но спасти Японию такие акции, конечно, не могли – было уже слишком поздно.
Болгария в огне: война между правыми и левыми
Врангелевцы в Болгарии
Побитая, униженная и обескровленная
Болгария была идеальным кандидатом для долгой внутренней смуты. Довольно молодое, но небольшое и небогатое государство, оно прошло Первую мировую. Вступила Болгария туда по банальной для подобных поступков причине – страна затаила обиду на Сербию, которая крепко поколотила ее во Второй балканской войне.
А чтобы отомстить Сербии, надо пойти воевать на стороне Центральных держав. Которые, как мы знаем, проиграли и «наслаждались» последствиями поражения – территориальными потерями и внушительными репарациями. Так что пострадала Болгария даже больше, чем Сербия, из-за которой в Софии и приняли решение вступить в крупный конфликт.
В людях Болгария, к слову, потеряла едва ли не больше всех. Не в абсолютных, конечно, цифрах – общие безвозвратные потери составили чуть меньше 200 тысяч человек. Но в доле от населения показатель был крайне серьезный – 4,2 процента. У России, для сравнения, всего 1,7, а у Германии – 1,6. Ближе всего (из крупных стран) болгары подобрались к французам, но переплюнули и их – у тех было 3,6 процента.
«Мы все починим»
Болгария проиграла Первую мировую. И те, кто были никем, стали всем. Особенно это относилось к Александру Стамболийскому, политику левых взглядов, который во время войны прославился пропагандой против вступления в войну. За это он даже попал в тюрьму, но после поражения эта позиция принесла ему политические дивиденды. В 1919-м году Стамболийский возглавил страну, став премьер-министром.
И тут же взял соответствующий курс. Например, всячески подчеркивал подчинение Болгарии мировому сообществу и шел на любые уступки победителям. Это давало результат: Болгарии согласились реструктурировать репарации, растянув выплаты на десятки лет. И взяли страну в Лигу Наций. Но чувство национальной гордости, и без того подорванное поражениями и громадными потерями, требовало отмщения.
Кроме того, Стамболийский успел разозлить богачей аграрной политикой – изымал крупные неиспользуемые земельные наделы, дробил их, и отдавал тем, кто мог обрабатывать их своими силами.
Александр Стамболийский
В итоге все накопившиеся проблемы, комплексы и неосторожные действия, задевавшие чьи-то интересы, скопились в одной точке, и Стамболийский потерял все. Произошло это через переворот, грянувший в июне 1923 года. Основной задействованной силой стали болгарские ветераны войны, разъяренные политикой уступок.
После непродолжительных уличных боев – люди премьера не смогли организовать внятного сопротивления – самого Стамболийского арестовали и расстреляли. Страну возглавил Александр Цанков, куда более «право» настроенный человек.
Красный сентябрь
На все эти события радостно смотрели болгарские коммунисты. Стамболийский был для них недостаточно левым. Их планы и программы шли куда дальше изъятия наделов у богачей – коммунисты собирались изъять уже их самих. И возмущение бедноты, связанное со свержением и убийством Стамболийского, давало все шансы, чтобы это сделать.
Следовало организовать восстание – благо к 1923-му у коммунистов мира в этом плане был накоплен обильный опыт. В Болгарии активизировался Коминтерн. Участвовали в руководстве и местные кадры – например, знаменитый болгарский коммунист Георгий Димитров. У нас он в основном известен как автор одного из определений фашизма – марксисты используют его и поныне.
Изначально план восстания представлял собой формулу «деревенские против городских» плюс активные действия подполья в столице и ее скорый захват. Последнему придавалось особое значение – планировался даже «карнавал» с переодеванием в юнкеров. Но в итоге все полетело к чертовой бабушке.
Виновницей стала отвратительная конспирация – планы коммунистов стали известны правительству. А дальше пошла волна упреждающих арестов. Структуры управления подпольем были нарушены, и в итоге выступления коммунистов начались «вразнобой», случившись между 12 и 14 сентября 1923 года.
Поэтому овладеть столицей у восставших не получилось. Довольно быстро они были подавлены и в большей части страны. Но красным удалось захватить ряд наиболее бедных регионов на северо-западе и юге страны. За них-то и развернулась основная борьба.
Белая гвардия
Сильным козырем в руках правительства были русские белоэмигранты. Это были не утонченные художественные натуры и не задумчивые философы – речь шла о целых подразделениях армии Врангеля, которые не спешили себя распускать после поражения на родине.
Русские в Болгарии жили довольно децентрализованно. Большинство занималось тяжелой работой за весьма небольшие деньги. Но разрывать связи врангелевцы не спешили – они верили, что в новообразованном СССР обязательно случится какая-нибудь внутренняя смута, и тогда у них появится еще один шанс.
Болгарским эмигрантам были даны недвусмысленные указания от вождей Белого движения – не устраивать провокаций, не лезть в перевороты, не трогать местных коммунистов. Надо беречь силы для возвращения в Россию и не устраивать проблем себе и своим товарищам в других странах. Но если случится массовое выступление красных, активно – в том числе и на службе у местных властей – защищать себя. Иллюзий о том, что сделают победившие коммунисты с белогвардейцами, ни у кого не было.
Поэтому болгары получили подкрепление – около полутысячи врангелевцев, что, по меркам небольшой страны, было весьма и весьма немало. Особенно когда гореть начинало везде, и оставалось много пунктов, где вообще не было гарнизонов.
Это порождало забавные, но неловкие ситуации. Так, например, русский офицер был направлен в одно из сел во главе небольшого отряда – пошли слухи, что там коммунистический митинг. Прибыв на место, тот не обнаружил никаких признаков последнего. Но зато встретился с местным крестьянином, которому до этого под видом обычного батрака, чтобы добыть денег на жизнь, делал грязную работу. И потом долго стеснялся.
Красные попы и боевые девы
На коммунистической стороне в то время царствовала эмансипация. Например, в городе Белая Слатина восстание вдохновило местных гимназисток. Быстро насытившись митингами, они раздобыли себе револьверы и принялись активно выискивать «контру», и даже кого-то расстреляли.
Правда, за все приходилось платить. Когда восстание провалилось, все уже успели изрядно наломать дров и побить тарелок. Победители с проигравшими не церемонились – и принадлежность к слабому полу тут была скорее отягчающим обстоятельством (в глазах солдат), чем наоборот. И пленные женщины могли схлопотать не только пулю.
"Красный поп"
Имелась еще одна не совсем привычная нашему уху особенность – «красные попы». Некоторым деревенским священникам постулаты коммунистической идеологии казались не то что не противоречащими их учению, а вовсе наоборот. Они видели параллели с ранним христианством и благословляли паству «вершить справедливость».
Некоторые батюшки и вовсе возглавляли отряды восставших, как, например, священник по фамилии Динев из села Коларово. Судьба большинства из таких «красных попов» после подавления восстания была, как правило, незавидна.
Побеждает решительный
Произошло это самое подавление не только в силу рухнувших планов восставших. В первые дни, а где-то даже недели, не было ясно, чем закончится все дело – связь нарушена, везде хаос, с каждым днем становится все хуже. И в этой обстановке многое зависело от решительности местных военных. А зачастую и от их решительности немедленно пойти на жесткость, или даже жестокость.
В некоторых случаях решительность превосходила все разумные пределы и улетала куда-то в просторы безумной гениальности. Так, например, капитан Манев с какими-то четырьмя солдатами вошел в деревню, считавшуюся «коммунистической». Тут же занялся террором в отношении предполагаемых зачинщиков. Затем мобилизовал 20 человек их соседей, дал им оружие, и повел в бой против красных. И, что характерно, так и не получил ни одной пули в спину.
Показательными были и действия болгар в очищенных от коммунистов населенных пунктах. Расстрелять выявленных активистов – ну, это понятно. Отвесить тумаков, тем, кто под руку попался. Но – немаловажный элемент – крепко вломить местным зажиточным. Если они имели оружие, какую-никакую численность, и при этом пальцем не пошевелили, чтобы остановить красных. Так-то.
Арестованные повстанцы
В немалой степени благодаря такой решительности на местах восстание коммунистов было подавлено еще в последних числах сентября. Все продолжалось чуть более двух недель и стоило Болгарии 5 тысяч погибших – что, с учетом размеров и населенности страны, очень и очень немало.
Эпоха нестабильности
А затем начались неспокойные десятилетия.
Какое-то время разгромленные, но не уничтоженные коммунисты планировали новые восстания. Потом, в 1925-м, они устроили взрыв в Софийском соборе, собрав мрачную жатву в 213 жизней.
Затем «красная» тема несколько улеглась, но демон интриг, путчей и переворотов уже был выпущен из шкатулки. Страну лихорадило все межвоенные годы. «Устаканилась» внутренняя жизнь Болгарии лишь в 1944 году, когда в ней появились советские танки.
Свежие комментарии