Монголы на Руси. Первый удар

Рыжов В.А.

Испытав силы русских князей в сражении на Калке, монголы занялись более насущными делами.

1224-1236 гг. Затишье перед бурей

Главным направлением, на которое были брошены основные силы, стало Тангутское царство Си Ся. Боевые действия здесь велись уже в 1224 году, ещё до возвращения Чингисхана из похода на Хорезм, но основная кампания началась в 1226 году и стала последней для Чингисхана. К концу того года Тангутское государство было практически повержено, держалась лишь столица, которая была захвачена в августе 1227 года, вероятно, уже после смерти Чингиса. Смерть завоевателя привела к снижению активности монголов на всех фронтах: они были заняты выборами нового Великого хана, и, несмотря на то, что Чингисхан еще при жизни назначил своим преемником третьего сына Угэдэя, его избрание вовсе не было формальностью. 

Лишь в 1229 году Угэдэй наконец был провозглашен Великим ханом (до той поры империей управлял младший сын Чингиса Толуй).

С его избранием соседи сразу же ощутили усиление монгольского натиска. Три тумена были направлены в Закавказье на борьбу с Джелал ад-Дином. Субэдэй отправился мстить за свое поражение булгарам. А Бату-хан, который по воле Чингисхана должен был унаследовать власть в улусе Джучи, принял участие в войне с государством Цзинь, которая закончилась лишь в 1234 году. По её итогам он получил в управление провинцию Пиньянфу.

Таким образом, для русских княжеств ситуация в эти годы была в целом благоприятной: монголы словно забыли о них, давая время на подготовку к отражению нашествия. И булгары, чье государство пока ещё закрывало монголам путь на Русь, отчаянно сопротивлялись, держались до 1236 года.

Но обстановка в русских княжествах за эти годы не улучшилась, а ухудшилась. И если для битвы на Калке ещё удалось объединить силы нескольких больших княжеств, то в 1238 году, даже перед лицом откровенной и страшной угрозы, русские князья равнодушно смотрели на гибель соседей. А время, отведенное Руси для подготовки к новой встрече с монголами, истекало. 

Накануне вторжения

Весной 1235 года в Талан-даба был собран великий курултай, на котором, в числе прочих, было принято и решение о походе на Запад против «арасютов и черкесютов» (русских и жителей Северного Кавказа) – «докуда доскачут копыта монгольских коней».

Эти земли, как и повелевал Чингисхан, должны были войти в состав улуса Джучи, наследником которого был окончательно утвержден Бату-хан. 

Согласно «завещанию» Чингисхана, улусу Джучи передавались четыре тысячи коренных монголов, которые должны были составить костяк войска. Впоследствии, многие из них станут основоположниками новых аристократических родов. Основная часть армии вторжения состояла из воинов уже покоренных народов, которые должны были направить в неё 10 % боеспособных мужчин (но было и немало добровольцев).

Действующие лица

Бату-хану в это время было около 28 лет (родился в 1209 году), он был одним из 40 сыновей Джучи, причем от второй жены, и не старшим. Но его мать, Уки-Хатун, была племянницей любимой жены Чингиса – Бортэ. Возможно, это обстоятельство и стало определяющим в решении Чингисхана именно его назначить наследником Джучи. 

Фактическим главнокомандующим его армии стал опытный Субудэй: «барс с разрубленной лапой» – так называли его монголы. И вот здесь русским княжествам явно не повезло. Субудэй – пожалуй, лучший полководец Монголии, один из ближайших соратников Чингисхана, и его методы ведения войны всегда были чрезвычайно жестокими. Убийство русскими князьями монгольских послов перед битвой на Калке также не было им забыто, и симпатий к русским князьям и их подданным не добавляло. 

Следует сказать, что, в итоге, количество монголов в войске Бату-хана оказалось значительно больше четырех тысяч, так как в поход с ним отправились и другие знатные Чингизиды. Угэдэй отправил набираться боевого опыта своих сыновей – Гуюка и Кадана.

Также к Бату присоединились сын Чагатая Байдар и его внук Бури, сыновья Толуя Мункэ и Бюджек, и даже последний сын Чингиса Кюльхан, рождённый не Бортэ, а меркиткой Хулан. 

Несмотря на строгий приказ родителей, прямо подчиняться Бату-хану другие Чингизиды считали ниже своего достоинства, и зачастую действовали независимо от него. То есть их скорее можно было назвать союзниками Батыя, чем его подчиненными.

В итоге Чингизиды переругались между собой, что имело далеко идущие последствия. «Сокровенное сказание монголов» («Юань Чао би ши») сообщает о жалобе, которую направил Бату-хан Великому хану Угэдэю. 

На пиру, устроенном им перед возвращением из похода, он, как старший среди присутствующих Чингизидов, «застольную испил первым чашу». Это очень не понравилось Гуюку и Бури, которые покинули пир, оскорбив перед этим хозяина:

Гуюк не забудет этого письма Бату-хана, и не простит ему гнева отца. Но об этом – чуть позже.

Начало похода

В 1236 году Волжская Булгария была окончательно покорена, и осенью 1237 года монгольское войско впервые вступило в пределы Русской земли. 

Провозгласив своей целью «поход к последнему морю», «докуда доскачут копыта монгольских коней», Бату-хан двинул свои войска не на запад, а на север и северо-восток древнерусской державы. 

Разгром княжеств Южной и Западной Руси легко можно объяснить дальнейшим походом монголов в Европу. К тому же, дружины именно этих русских земель сражались в 1223 году с туменами Субэдэя и Джэбе у реки Калки, а их князья несли прямую ответственность за убийство послов. Но зачем монголам было «делать крюк», заходя на земли северо-восточных княжеств? И обязательно ли было это делать? 

Напомним, что леса средней полосы России для монголов и, вовлеченных в их поход, степняков других племен, были незнакомой и чуждой средой. И Чингизиды не пожелали великокняжеских престолов Москвы, Рязани или Владимира, ордынские ханы не послали своих детей или внуков править в Киев, Тверь и в Новгород. В следующий раз монголы придут на Русь лишь в 1252 году («Неврюева рать» на северо-восток, армии Куремсы, а потом Бурундая – на запад), да и то лишь потому, что приемный сын Бату-хана Александр Ярославич сообщил ему об антимонгольских замыслах брата Андрея и Даниила Галицкого. В дальнейшем ордынские ханы будут буквально втянуты в русские дела противоборствующими князьями, которые станут требовать от них быть арбитрами в их спорах, выпрашивать (и даже покупать) карательные армии всевозможных царевичей. Но до этого времени русские княжества дани монголам не платили, ограничиваясь разовыми подарками при посещении Орды, и потому некоторые исследователи говорят о повторном завоевании Руси в 1252-1257 г.г., или даже и вовсе считают это завоевание первым (рассматривая предыдущую военную кампанию как набег).

Бату-хану, действительно, очень скоро стало не до Руси: в 1246 году Великим ханом был избран его враг Гуюк, который в 1248 году даже собрался в поход против улуса двоюродного брата. 

Батыя спасла лишь внезапная смерть Гуюка. До той поры Бату-хан был чрезвычайно милостив к русским князьям, относился к ним, скорее, как к союзникам в возможной войне, и дани не требовал. Исключением стала казнь черниговского князя Михаила, который, единственный из русских князей, отказался пройти традиционные обряды очищения и тем самым оскорбил хана. На Соборе 1547 года Михаил был причислен к лику святых, как мученик за веру.

Ситуация изменилась лишь после избрания Великим ханом Мункэ, который, напротив, был другом Батыя, и потому историки, считающие «иго» вынужденным союзом Руси и Орды, оправдывают действия Александра Ярославича, говоря, что Андрей и Даниил Галицкий опоздали со своим выступлением. 

Бату-хан теперь не опасался удара со стороны Каракорума, и потому новое вторжение монголов могло стать для Руси, поистине, катастрофичным. «Возглавив» его, Александр уберег русские земли от ещё более страшного разгрома и разорения.

Первым ордынским ханом, полностью подчинившим Русь, считают Берке, который был пятым по счету правителем улуса Джучи, и находился у власти с 1257 по 1266 г.г. Именно при нем на Русь пришли баскаки, и именно его правление и стало началом пресловутого «татаро-монгольского ига». 

Но вернемся в 1237 год.

Обычно говорят, что Бату-хан не решился идти на Запад, имея на правом фланге неразбитые и враждебные княжества Северо-Востока. Однако северо-восточными и южными русскими княжествами правили разные ветви Мономашичей, враждовавшие между собой. Всем соседям это было прекрасно известно, и монголы об этом не могли не знать. О ситуации в русских княжествах им могли рассказать и волжские булгары, завоёванные ранее, и купцы, посещавшие Русь. Дальнейшие события показали, что, нанося удар по северо-восточным землям, монголы совершенно не опасались киевских, переяславских и галичских дружин. 

Что касается Западного похода, то понятно, что выгоднее иметь на фланге если не дружественные, то нейтральные государства, и, учитывая сложные взаимоотношения русских Мономашичей, монголы могли надеяться, как минимум, на нейтралитет Владимира и Рязани. Если же они, действительно, хотели прежде разгромить потенциальных союзников южно-русских князей, то, следует признать, что эта цель в 1237-1238 г.г. не была достигнута. Да, удар был очень силен, потери русских были велики, но их армии не прекратили существование, место погибших князей заняли другие, из той же династии, невредимым остался богатый и сильный Новгород. Да и потери в живой силе не были слишком большими, так как монголы ещё не умели ловить людей, укрывшихся в лесах. Научатся лишь в 1293 году, когда им в этом будут активно помогать воины третьего сына Александра Невского Андрея (именно поэтому приведенная им Дюденева рать так запомнилась русским, а «Дюдюкой» в русских деревнях детей пугали ещё в XX веке).

У нового Великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича в 1239 году оказалась большая и вполне боеспособная армия, с которой он совершил успешный поход на литовцев, а потом захватил город Каменец Черниговского княжества. Теоретически, могло бы стать даже хуже, потому что теперь у русских был повод ударить с тыла, чтобы отомстить. Но, как мы видим и знаем, ненависть между князьями оказалась сильнее ненависти к монголам.

Монголы у границ Рязанской земли

О нападении монголов на Рязанские земли сохранились противоположные сведения.

С одной стороны, рассказывается об отчаянном сопротивлении гордой Рязани и непреклонной позиции её князя, Юрия Ингваревича. Многие еще со школьных лет помнят его ответ Батыю: «Когда нас не будет, тогда возьмёте все». 

С другой стороны, сообщается, что монголы, поначалу, готовы были удовольствоваться традиционной данью в виде «десятины во всем: в людях, в князьях, в конях, во всём десятое». И в «Повести о разорении Рязани Батыем», например, говорится, что совет рязанских, муромских и пронских князей принял решение вступить в переговоры с монголами. 

Юрий Ингваревич, действительно, отправил к Бату-хану своего сына Федора с богатыми дарами. Оправдывая этот поступок, историки говорили потом, что таким образом рязанский князь пытался выиграть время, так как одновременно запросил помощи от Владимира и Чернигова. Но при этом он пропустил монгольских послов к Великому князю Владимирскому Юрию Всеволодовичу, и прекрасно понимал, что тот может заключить соглашение за его спиной. Да и помощи Рязань так ни от кого и не получила. И, возможно, лишь закончившийся гибелью его сына инцидент на ханском пиру помешал Юрию Рязанскому заключить соглашение. Ведь русские летописи утверждают, что поначалу Бату-хан принял молодого князя весьма милостиво и даже обещал ему не идти на Рязанские земли. Такое было возможным лишь в одном случае: Рязань как минимум пока ещё не отказывалась заплатить требуемую дань.

Загадочная гибель рязанского посольства в ставке Бату-хана

Но дальше вдруг происходит убийство Фёдора Юрьевича и сопровождающих его «именитых людей» в ставке Батыя. А ведь к послам монголы относились с уважением, и повод для их убийства должен был быть очень серьезным. 

Странное, просто чудовищное требование «жен и дочерей» рязанских послов, всё же, кажется литературным вымыслом, скрывающим истинный смысл данного происшествия. Ведь таких требований и к уже полностью покорным им русским князьям ордынские ханы никогда не предъявляли. 

Даже если предположить, что кто-то из захмелевших монголов (тот же Гуюк или Бури), желающий прекращения переговоров и начала войны, вдруг выкрикнул на пиру такие слова, сознательно провоцируя послов, отказ гостей мог стать поводом для разрыва отношений, но не расправы над ними. 

Возможно, в данном случае имело место трагическое непонимание традиций и обычаев впервые встретившихся представителей разных народов. Что-то в поведении Федора Юрьевича и его людей могло показаться монголам вызывающим и неподобающим, и спровоцировать конфликт. 

Проще всего представить их отказ пройти через ритуал очищения огнем – обязательный при посещении юрты хана. Или – отказ поклониться изображению Чингисхана (об этой традиции сообщает, например, Плано Карпини). Для христиан такое идолопоклонство было неприемлемым, для монголов же это стало бы страшным оскорблением. То есть, Фёдор Юрьевич мог предвосхитить судьбу Михаила Черниговского.

Были и другие запреты, о которых русские просто не могли знать. «Яса» Чингисхана запрещала, например, наступать ногой на золу костра, потому что на ней оставляет следы душа умершего члена семьи или рода. Нельзя было лить вино или молоко на землю – это рассматривалось, как желание навредить с помощью магии жилищу или скоту хозяев. Запрещалось наступать на порог юрты и входить в юрту с оружием, либо с засученными рукавами, нельзя было мочиться, перед тем, как войти в юрту, самовольно садиться на северной стороне юрты и менять место, указанное хозяином. А любое угощение, поданное гостю, тот обязательно должен принимать двумя руками. 

Напомним, это была первая встреча русских и монголов на таком уровне, и рассказать о тонкостях монгольского этикета рязанским послам было некому. 

Падение Рязани

Дальнейшие события русскими летописями, видимо, передаются, верно. Рязанские послы погибли в ставке Бату-хана. Жена молодого князя Федора Евпраксия, в состоянии аффекта, вполне могла броситься с крыши с малолетним сыном на руках. Монголы пошли на Рязань. Пришедший из Чернигова «с малой дружиной» Евпатий Коловрат мог атаковать арьергардные части монголов между Коломной (последний город Рязанского княжества) и Москвой (первый город земли Суздальской). 

В «Легенде о Коловрате», пожалуй, самом позорном историческом фильме за всю историю российского и советского кинематографа, Федор Юрьевич отважно сражается с монголами на глазах у похожего на трансвестита Бату-хана, а его свита, во главе с боярином Евпатием, смело бежит прочь, бросая охраняемую особу на произвол судьбы. А потом Коловрат, видимо, понимая, что за это князь Юрий Ингваревич, в лучшем случае, повесит его на ближайшей осине, несколько дней шляется по лесам, дожидаясь падения своего города. Но не будем о грустном, мы ведь знаем, что все было совсем не так. 

Разбив вышедшие против них рязанские войска в пограничном сражении (в нём погибли три князя – муромский Давид Ингваревич, коломенский Глеб Ингваревич и пронский Всеволод Ингваревич), монголы захватили Пронск, Белгород-Рязанский, Дедославль, Ижеславец, а затем, после пятидневного штурма, овладели Рязанью. Вместе с горожанами погибла и семья Великого князя.

Скоро падут Коломна (здесь погибнет сын Чингиса Кюльхан), Москва, Владимир, Суздаль, Переяславль-Залесский, Торжок… 

Всего во время этого похода будут взяты и разрушены 14 русских городов.

Мы не станем пересказывать историю походов Бату-хана на русские земли, она хорошо известна, попробуем рассмотреть два странных эпизода этого нашествия. Первый – разгром русских дружин Великого князя Владимирского на реке Сити. Второй – невероятная семинедельная оборона небольшого города Козельска.