Борис Джерелиевский
В защиту пропаганды
Но будем честны: такое просто невозможно. Причем не только потому, что любая информация, переданная человеком о значимом для него событии, очевидцем которого он был, по определению будет субъективна.
Дело в том, что война настолько многогранное явление, в котором перемешано белое и черное, героическое и преступное, что никакой журналист просто физически не может осветить его во всей полноте. Отстраненная и обобщенная картина происшедшего — это дело историков будущих эпох, когда уже утихают страсти и проходит боль.
Журналист же видит и описывает частности, из которых и состоит война. В соответствии со своей личной позицией, редакционной политикой и с той стороной, на которой он «сражается» в этом конфликте, он выбирает, что из увиденного придать огласке, а о чём умолчать. И в какой пропорции.
Собственно, это и есть пропаганда. Или, как сегодня пишут в армейских наставлениях по психологической войне, – информационное, или медийное обеспечение операций, или подготовка к ним.
Во время первой чеченской кампании мне довелось общаться с военкором одной столичной газеты – юношей, можно сказать, весьма нежного возраста. На мой вопрос о наличии у него специальных знаний, позволяющих хотя бы просто понять происходящее на театре военных действий, он ответил, что это не имеет никакого значения. Поскольку в редакции ему уже четко поставлена задача, что именно и как должно быть описано в материале. И его командировка, по сути дела, имеет лишь единственный смысл – «отметиться» в районе операции по наведению конституционного порядка (наш разговор происходил в Моздоке, добрался ли он до Чечни, мне неизвестно). Кстати, именно в том издании, что он представлял, очень любили порассуждать по поводу «кремлевской пропаганды» и «политических заказов».
В определенной степени военкорам с «выбором позиции» может помочь с нужной «дозировкой» черного и белого профессиональная работа армейской пресс-службы, которая не должна ограничиваться доведением до журналистов пресс-релизов. Офицеры пресс-служб должны тщательно подбирать «эксклюзивные» материалы для некоторых изданий с учетом их редакционной политики. Устраивать «конфиденциальные сливы» журналистам, на основе «личных отношений». И делать много других вещей, которые создают у военкоров ощущение, что им (именно им) действительно помогают, а не стремятся ограничить доступ к информации.
В начале первой чеченской кампании представители СМИ изгонялись «федералами» из зоны боевых действий, работа даже аккредитованных военкоров ограничивалась официальными брифингами.
Причины этого вполне понятны. Многие военачальники тогда просто недооценивали значение психологических операций для страны, особенно в условиях гражданской войны. Они тогда еще не очень понимали, что такое негосударственные СМИ и как с ними работать. Не знали, что им говорить и как освещать операцию, цели и задачи которой и, главное, средства их достижения, были в тот момент не совсем ясны им самим. Кроме того, присутствовала банальная боязнь ответственности. И получилось то, что получилось: природа не терпит пустоты, и информационный вакуум, созданный «федералами», заполнили боевики.
Дудаевцы создали для журналистов режим наибольшего благоприятствования. Представители мятежников «выцепляли» съемочные группы еще в аэропорту Минеральных Вод, предлагали им всемерное содействие и безопасность. Их везли в Чечню, выделяли охрану, к ним подводили нужных людей, которые говорили то, что было нужно дудаевцам. Для журналистов местные специалисты даже могли отснять материал!
Конечно, нельзя утверждать, что антироссийская деятельность российских СМИ была связана исключительно с неэффективностью пресс-служб силовых ведомств России, однако определенную роль сыграло и это обстоятельство.
Потом ситуация изменилась довольно радикально, и боевики стали брать либеральных журналистов в заложники. А пресс-службы стали работать эффективно. А государство нашло возможность обеспечить лояльность большинства ведущих информационных ресурсов.
Однако сегодня, когда страна вернулась на мировую арену и решает задачи за своими пределами, этого недостаточно. Для ведения информационной войны в глобальном масштабе, для противодействия психологическим операциям неприятеля у нас слишком слабые позиции в мировом медиапространстве.
При этом даже небольшой «плацдарм», занятый RT, подвергается столь ожесточенным атакам, что возникает угроза утраты большинства завоеванных этой компанией позиций.
И новым фронтом информационной борьбы, неизвестным в 90-х, стали социальные сети и блогосфера. И механизмы эффективного противодействия атакам на этом направлении еще толком не созданы.
В свое время поэт требовал, чтобы к штыку приравняли перо. Однако сегодня перо, вернее, клавиатуру компьютера, стоит рассматривать как минимум на уровне оперативно-тактических ракет.
Причем нужно понимать, что для достижения побед на информационном фронте гибридной войны недостаточно усилий армейских пресс-служб и подразделений психологических операций. Вопрос стоит о консолидированной работе силовых структур, СМИ, органов власти и патриотических сил в рамках единой пропагандистской парадигмы.
И нужно понимать, что объективную оценку уже идущей против нашей страны войны отечественная историческая наука будущего может дать только в том случае, если в начавшемся противоборстве мы сумеем защитить Отечество.
Хабаровск Владимирович всё: Кремль потерял Дальний Восток
Завершились вторые туры губернаторских выборов в Хабаровском крае и Владимирской области. Что касается Хабаровска, то там уже проверено большинство бюллетеней и становится понятно, что победил оппозиционный кандидат от ЛДПР, Сергей Фургал. И победил со значительным отрывом.
Во Владимирской области, пока подсчёт уже идет, однако, ряд источников указывает на лидерство действующего губернатора, Светланы Орловой. С другой стороны, по окончании голосования в Хабаровском крае, первые экзит-полы также указывали на победу Вячеслава Шпрота, однако, в итоге победил его конкурент.
Что касается явки, то в обоих регионах она была выше средней в предыдущих кампаниях, и даже в первом туре. В Хабаровском крае проголосовало более 40% избирателей, во Владимирской области — более 30% на момент 18-00. И, судя по всему, окончательный процент будет еще выше.
Обе кампании вторых туров прошли достаточно бурно. Характерной особенностью в обоих регионах было большое количество жалоб штабов кандидатов на конкурентов. А также, так называемых «фэйковых нарушений», когда распространялась информация о нарушении, которого в реальности не было.
Только в Хабаровском крае таких жалоб на несуществующие нарушения было более пятидесяти. Во Владимирской области, впрочем, все прошло несколько тише, но и там появилась в определенный момент информация о якобы подвозе избирателей на участок.
В какой-то момент из-за этих скандалов ряд экспертов вообще предположили, что ЦИК отменит итоги второго тура в Хабаровском крае и переназначит дату новых выборов. Однако, таких заявлений из ЦИКа пока не поступало, и, судя по всему, уже не поступит.
Что касается самой логики избирательного процесса в этих вторых турах, то здесь появился ряд нюансов о которых стоит сказать подробнее. Во-первых, это жёсткость борьбы основных конкурентов. Стоит напомнить, что Шпрот вообще предложил Фургалу накануне второго тура стать своим заместителем, впрочем, Фургал отказался.
Само количество жалоб конкурирующих штабов, также весьма показательно. Люди действительно боролись за власть. При этом, по Хабаровскому краю, еще и пошли истории о том, как Сергей Фургал натурально давил на муниципальные власти, чуть ли не с угрозами. В этом сейчас, кстати, разбирается ЦИК, и, возможно, этим эпизодам будет дана еще и соответствующая правовая оценка.
Кстати, в плане обеспечения законности процедуры голосования эти вторые туры по мнению экспертов тоже сделали шаг вперёд. В обоих регионах на участках было несколько сотен самых разных наблюдателей, как независимых, так и от партий и штабов.
В целом, если оценивать ситуацию с политических позиций вообще, то можно говорить о росте гражданской сознательности и эволюции гражданского общества, которое решило заявить свою политическую позицию.
Для «партии власти» итоги, как минимум, Хабаровского второго тура — не очень приятное событие. И оно даже не столько про хабаровские реалии, сколько про последние непопулярные решения государственной власти по всей стране. Это и повышение НДС, и пенсионная реформа, и недавнее заявление премьер-министра, Дмитрия Медведева о «грядущих сложных годах», с одновременным указом о финансовом стимулировании работы чиновников. Дмитрий Медведев, стоит напомнить, глава «Единой России», от которой и выдвигались действующие главы регионов.
С другой стороны, на эту федеральную негативную повестку наслоились и сугубо региональные проблемы, которые граждане отказались далее терпеть. Как минимум, в Хабаровском крае. Понятно, что ЛДПР — это системная оппозиция, крупная парламентская партия, но всё же оппозиция, которая конкурирует с «Единой Россией». Во Владимирской области, стоит напомнить, конкурент Орловой, Владимир Сипягин, также выдвинулся от этой партии.
Да, вбросы и прочие не электоральные технологии теперь совсем не помогают. Можно, конечно, поверить в то, что «ЦИК и Кремль» придерживаются линии на открытость и прозрачность избирательных процедур. А можно понять, что переставший верить власти и в выборы народ выбирает кандидата «не от власти» — эдакое голосование «против всех».
Да, безусловно, ЦИК (ходят слухи о ссоре его главы с Кремлем) показывает жесткую и оперативную реакцию на нарушения, вплоть до отмены результатов выборов, как это на днях случилось в Приморье. Но это, скорее, принципиальность главы ЦИК, нежели (как выдают некоторые прокремлевские эксперты) «заранее задуманная позиция».
В этих условиях, региональным чиновникам, хоть от ЕР, хоть от любой другой партии, на ответственных постах придется работать. Что касается Сергея Фургала, то он, конечно, победил, но сам настрой избирателей поменялся, и если он не будет удовлетворять социальные запросы населения, то следующий губернаторский срок ему также не гарантирован.
«Бабушка плачет», — именно так комментируют непонятную ситуацию с Владимирской область местные жители, добавляя «от радости или проигрыша, но слезы видели». Собственно, если Кремль и дальше для собственного возвеличивания под сурдинку «но это же честные выборы, вы видели — тут отмена, тут победа оппозиции, тут «ЕР» выиграла едва» продолжить работать как работает — как бы не плакала вся страна.
Потому, что честные выборы «с исключительно политтехнологическими историями», войной медиа и финансово-промышленных групп, силовиков и чиновников мы уже видели в 90-ых. Для тех, кто старше 30 лет, думаем, знакомы слова «красный пояс», «упойка» и заявления тогдашних Урала и Татарстана о желательности суверенитета.
Так что в долгосрочной же перспективе, речь идет о том, что всей системе власти нужно корректировать свою работу, поскольку избиратель решил менять эту самую систему. Пока локально и на региональном уровне, но, как говорится, прецедент создан. Самим региональным элитариям тоже, в общем, пора понять, что почивать на лаврах при относительно лояльном населении уже не получится, и наступает период реальной политической конкуренции и борьба за доверие избирателей.
Свежие комментарии