Русский бунт — бессмысленный и беспощадный? А вот нет — всё строго по закону!

На средневековой Руси даже кошки просто так не рожали. Всё было строго регламентировано. Даже такое, вроде, стихийное дело — как народный бунт. Даже, если хотите, — восстание.
Будем продолжать цикл «Святой Андрей Боголюбский:…». И внимательно изучать кровавые события, что случились во Владимирской земле — сразу после его убийства заговорщиками.Княже — ты достал!
Итак, кратенько пробежимся по некоторым событиям, что свели св. Андрея Георгиевича в могилу страшной смертью. Вроде всё, что только можно, — разобрано, читаем канал… Но один момент специально оставил: каким было окружение князя. Сергей Соловьев изрядно пофантазировал на эту тему, но кое-что вполне может оказаться правдой.
Русь была всегда сильна своим укладом и традициями. И в XII веке языческие нравы и обычаи определяли (во многом) поступки людей простых и знатных. Несмотря на ежедневные походы в церкви, даже князья вынуждены были учитывать этот фактор в диалоге с подданными. Мораль византийскую в обиход не вводя. Да, христианизация меняла многое, но не могла побороть главную черту русского народа: систему «свой-чужой» и принципы древней справедливости и права.
Андрей Боголюбский, наверняка, совершил ошибку именно в этой системе координат. Его свободное общение с иноверцами, терпимость к ним, привлечение чужаков в самый близкий круг… Ладно, это пережить народец мог. Но когда эти «опричники» становятся при князе — особо доверенными лицами, с властью, которой были лишены «свои», — это уже другое толковище.
Достоинство церковных иерархов, местной общины — оскорблены. Мысли о греховности княжеских деяний — витали в воздухе, становясь стойким убеждением.Это к чему веду? Посмотрите, какое нетипичное для славян и христиан отношение — заслужил труп Андрея Боголюбского. Убитый князь брошен в огород, в чем мать родила. Его тело перетаскивают с места на место. Лишь сердобольный Кузьмище Киянин, посторонний в Боголюбове человек, — перенес мертвого в «божницу», положил в «притворе», прикрыв «корзном». Там Андрей Георгиевич провел не погребенным … два дня — под запертой дверью. Еще неделю — внутри, ожидая отпевания.

Кто этому препятствовать мог? Первое — некая скрытая за сценой группа лиц, глухо названная «старейшими игуменами». Эти персонажи бездействовали, не желая отпевать своего князя. Дело не в «тамплиерстве» или других церковных грехах Князя. Они опасались, учитывали общее настроение второго и главного фактора. Жителей Боголюбова. Которые прямо заявили, кто тронет тело — будет убит:
«не мози имати его, тако ти молвять вси хочемы и выверечи псом, оже ся кто прииметь по нь, тот нашь есть ворожьбит есть, а и того убьемь...»
В стольном, новеньком и сияющем Владимире также не спешили. Высшее владимирское духовенство, не простив предательство Боголюбским епископа Феодора (ставим материал — Св. Андрей: первая религиозная война») — отвернулось от него. Внешне горожане заняли нейтральную позицию, как бы отстраняясь от содеянного в Боголюбове. Но признавали участие своих сограждан в заговоре.
«Кто с вами в думе, тот пусть при вас и останется, а нам не надобен».
Очень дипломатично. И отбоярились от заговорщиков, и реабилитировали. То есть, налицо какое-то общее решение. Оно где-то и как-то принималось. На вече. Это до Боголюбского тут народовластия не было, мал городок был. А за время грандиозной стройки и расширения града — владимирская община быстро набрала силу, стала огрызаться на претензии Ростова да Суздаля, которые продолжали считать их — своим пригородом. Костомаров нисколько не преувеличивал, когда писал:
«Несомненно, что ненависть к Андрею не была уделом одной незначительной партии, но была разделяема народом».
Ему вторит Татищев, анализируя события:
«Тогда многие (во Владимире) начали плакать по Великом Князе, но большая часть радовались».

Причины такого отношения очевидны: различные социальные группы владимирского общества имели веские причины для недовольства. Военные неудачи последних лет, падение престижа местной святыни — чудотворной иконы Богородицы (новгородская-то сильнее оказалась!), произвол и беззаконие княжеских «безродных» бояр, крайняя жестокость к недовольным княжьей политикой, выдвижение на должности иноверцев, церковный раскол…
Однако главная вина Андрея Боголюбского, с точки зрения владимирцев, была другой. Он построил им огромный красивый град. Но не принес вожделенную свободу от власти старейших городов — Ростова и Суздаля. Будучи яркой индивидуальностью, князь оказался посредственным политиком внутри своей новой державы. Слишком долго проураганив в Палестинах и Царьградах — потерял понимание логики внутреннего устройства Руси. Или вообще не знал. Или не признавал, на свой манер всё хотел перекроить.
Боголюбскому не на кого было опереться: зная о готовящемся заговоре, он покорно ждал своей последней страшной минуты. Главной спусковой пружиной злодеяния — стала именно владимирская община. Участие Ростова и Суздаля в подготовке и осуществлении заговора (по летописным источникам) не прослеживается. Владимирский летописец, вообще, подозрительно краток. В нем опущены подробности, постыдные для боголюбовцев. Их соседей из стольного города — тоже.
Народное восстание.
Смерть Андрея Боголюбского стала сигналом к массовым акциям самого дурного, с точки зрения нашего современника, толка. Была разграблена княжеская резиденция в Боголюбово. Сначала убийцы (на память долгую) самое ценное прибрали, затем горожане подтянулись. Но не сразу — гонцов во Владимир отправив. А вот потом…
«И много зла створися въ волости его, посадников и тувунов дома пограбиша, а самех и детские его и мечникы избиша, а домы их пограбиша, не ведуще глаголемого, идеже закон, ту и обид много».
В Новгородской Первой летописи об этом сказано обобщенно, но выразительно:
«И велик мятежь бысть в земли той и велика беда, и множьство паде голов, яко и числа нету».
Историки царской России интерпретировали эти события — однозначно. Татищев обвинил в бесчинствах — самих заговорщиков, мол сколотили разбойные банды и айда… за зипунами. Карамзин — винил жителей Боголюбова, смутивших остальной народ. Везде главная мысль: случились безобразия, резня и грабежи… от «безначалия, наступившего со смертью Андрея». Соловьеву поддакнул Ключевский, … так и поехало. Неразумный народишко, без царя в башке и городового на загривке — опасен, склонен ко всяким противоправным действиям. Ага… три раза.

Чуть глубже был лишь Костомаров. Учуял в летописях — народ Боголюбского ненавидел. Потому бросился не на убийц, несколько дней праздновавших свою победу, — а на его добро. И тех, кто вместе с Князем властвовал в волости. Николай Иванович сумел точно подметить:
«Весь дом Андрея был разграблен. Так поступали, сообразно тогдашним обычаям и понятиям. Имущество казненного общею волею отдавалось на «поток и разграбление».
Общая воля.
При чтении «Повести об убиении Андрея Боголюбского» (в редакции Владимирского летописца) складывается впечатление стихийности грабежей, мятежа, убийств. Логика летописца: Великого Князя убили, снесли в часовню, отпели (пропущено про огород, недельное лежание в «божнице» и т.д.) и... начались беспределы народные. Замешанные густо на крови княжеских посадников, тиунов, мечников и детских. Смрадное и бражное дыхание буйства… неуправляемой толпы. Попытка обелить владимирскую общину — как шерсть из драного тулупа торчит.
Южный летописец, равнодушный к совестливости владимирских коллег, пишет иначе, в другой последовательности событий. Грабежи начинают не «горожане боголюбьскыи», а сами владимирцы. Собравшиеся сначала на вече, выслушавшие «скорбных гонцов». Логично и по укладу. Младшая городская община пытается заручиться расположением — старшей.

Определив свое отношение к убийству Боголюбского (молчаливо одобрив действия заговорщиков) — владимирцы с веча пошли … грабить. Да так, что было «срашно зрети». Несомненно, разорение княжеского имения началось с одобрения веча. Очень может быть — по его приговору. Как это было заведено на Руси. Все происходило организованно, с участием большого числа горожан. Примеру владимирцев последовали: сначала жители Боголюбова, затем — волостные селяне. Эта последовательность событий более реалистична, чем та, которую предлагает владимирский хронист.
Справедливость.
Итак, категорически отказываюсь признавать грабеж Андреева добра — воровством. Это слишком разные вещи. Так нельзя утверждать, абстрагируясь от обычаев доклассового общества. И от своеобразного отношения средневековых славян — к собственности и богатству. В таких «грабежах» скрыт социальный смысл, заложен древний принцип перераспределения материальных ценностей. Причем, во всех без исключения — традиционных обществах.
Разорение домов княжеских посадников, тиунов, мечников и детских — напрямую связаны с грабежом княжеской резиденции. По справедливости. Источники их доходов были общими, признавались обществом — незаконными. Боголюбский со своими «безродными боярами», в глазах современников, — тесная преступная корпорация, единое сообщество. Действия, предпринятые в отношении князя, автоматически распространялись на его окружение. Дружину и двор.
Посадники и прочие «администраторы» князя Андрея подверглись суровому наказанию за творимые ими ранее обиды, произвол и насилия. Важно знать одну тонкость: с древнейших времен существовала «регулированная система» грабежа. То есть, строжайший баланс закона. О вознаграждении за причиненный вред. Вира — сие прозывалось.

Вот что начало твориться во Владимирской земле. А не буйство разнузданной толпы, «потоком и разграблением». Произвол княжеской администрации Боголюбского приобрел наивысший и тягчайший характер, как затронул широкие слои населения. Отсюда крайнее озлобление народа. Судя по всему, «новоявленные опричники», особенно пришлые, — совершили еще одну страшную ошибку. Начали сопротивляться грабежу. Это было немыслимо. Вече постановило, приговорило… А тут мечами машут перед носом, проткнуть рогатиной норовят.
Противодействие грабежам было столь слабым (поныть, поголосить), что нередко считалось унижением, даже оскорблением не подвергнуться разорению. Если оно назначено общиной. Так что… никакого восстания. Никакого грабежа. Народец посчитал. Взял свое, с определенной заранее вирой. А кто из стаи Боголюбского этого не понял, в «великоросса» державного решил поиграть — своё получил. С приведением приговора на месте, как водится…
Гибель Андрея Боголюбского: как вятичи за Москву мстили

Существующая летописная версия основания Москвы повествует: столицу России основал князь Юрий Долгорукий, сын Владимира Мономаха в 1147 году. На месте бывшего поселения-крепости именитого вятича Кучки. Убитого. По прямому приказу Юры Длинные Руки. Спустя 27 лет, сыновья боярина Кучки отомстили. Устроили заговор и порешили сына убийцы их отца — князя Андрея Боголюбского. Вроде бы всё. Это одна из версий страшной кончины первого «великоросса». Ей и займемся сегодня.
Исходные данные —
скупы, но есть. Предания о Кучке дошли в двух поздних сказаниях. О начале Москвы. Первую можно считать — хронографическою повестью, название: «О зачале царствующаго великого града Москвы, како исперва зачатся». Вторую все же нужно относить к другому жанру — это скорее новелла. Поскольку носит все черты устного народного сказания. Какой-то исторической рифмованной баллады. Она так и начинается песенными словами:
«И почему было Москве царством быть и хто то знал, что Москве государством слыти».
Древнейшие летописи ничего не знают о боярине или тысяцком Кучке. Но его дети Кучковичи и Петр, «зять Кучков»,— лица исторические. Они организовали заговор против Андрея Боголюбского и убили его в 1174 году.
«Начальник же убийцам был Петр, Кучков зять, Анбал Ясин ключник, Яким Кучкович».
«Повесть о зачале…» делает Петра и Акима братьями, называет княгиню Улиту их сестрой, отцом — боярина Кучку. Что это была сплоченная и сильная боярская семья, древний род Кучковичей, раз оставила о себе прочную память народных преданий.
Еще долго (после смерти Андрея Боголюбского) ходили легенды о Кучковичах. Ведь записаны они были — не позже середины XV века. Рассказывали, что Всеволод Большое Гнездо отомстил за убитого брата:
«Кучковичи поймал, и в коробы саждая в озере истопил».
Подтверждаю. Фольклористы знают: в XIX веке поблизости от Владимира есть болотистые озера. Когда на поверхности замечают плавучие торфяные островки — их называют «коробьями с останками проклятых Кучковичей».
Семейные страсти.
Что причины гибели Боголюбского — лежат глубже обычной кровной мести — уверены почти все маститые исследователи, занимавшиеся вопросом. Личные амбиции, непонятное государственное устройство, реформы вотчинные, неудачные войны последних лет правления, общинное презрение градов Владимира, Суздали, Ростова и т.д. … Да, всё это изложено основательно, многотомно, по укладу научному… Почти со всем согласен. Но, точит и свербит очевидный (вроде) вопрос: с какого такого рожна дети убитого Кучки… оказались в ближниках Андрея Георгиевича?
Что известно… Во-первых, после убийства боярина Кучки — его дочь Улита стала женой Андрея Боголюбского. Самое очевидное и рациональное объяснение — казненный боярин отказывался ее выдавать за Рюриковича. Через это и головы лишился. Во-вторых, был он настолько древен и крепок родословной, что Юрий Длиннорукий посчитал — не зазорным породниться с семьей Кучки. Династический брак одного из наследников — не бытовое мероприятие. В этой парадигме будем думать, если не возражаете.

Летописной информации о боярине Степане Кучке — почти нет. Былины и догадки исследователей — нам в подмогу только остаются. Но в одном едино утверждение — он был казнен Юрием Долгоруким:
«Кучко, возгордевся зело, не почтил своего князя и даже хулил его».
В руках первого историка русского, Василия Татищева, — была какая-то старообрядческая (раскольничья) рукопись. Та якобы уверяет: Юрий Владимирович… того, шалуном был. Прелюбодействовал с женой боярина. Казнил Кучку за то, что последний запер от него свою супружницу. И только на этой обиде — переметнулся на сторону злейшего врага Долгорукого — киевского Изяслава Мстиславича.
Но та же «рукопись» говорит: князь Юрий выдал дочь казненного боярина Улиту за своего сына Андрея Боголюбского. Мало того — «передал ему в бояре» сыновей Степана Кучки. И собственность, Кучковы села — своими длинными ручищами под себя подгреб. Получается… какой-то сюрреализм.
Сыновья казненного — братья Кучковичи — становятся ближниками святого князя Андрея. Один из них устраивает заговор, по приказу Боголюбского — казнен. Оставшиеся родственники не подвергаются опале, сидят к телу князя — столь близко, что получают возможность отомстить. Убить в Боголюбове кровника. За отца и брата поквитаться. Ничего не понимаю…
Кто таков
отец «мстителей» Кучковичей — Степан Кучка? Говорят, суздальский боярин. Имя Кучка происходит от марийского — «орёл» (кучкыж). Есть и другие версии, что указывает на балтийское племя пруссов. Имя «Степан» ничего не подскажет. Оно — греческое, говорит только об одном: боярин не был язычником, крещен. Его суздальское боярство — крайне сомнительно. Во-первых, далековато от стольного града. Во-вторых, уж очень обширно владение, некоторые княжества удельные обзавидуются.

Более северные краеведы-историки выводят новгородское происхождение боярина. Потому что — имя «Кучко» из тех краев, во всяком случае, часто употреблялось. А окрестности Москвы считают новгородской землей, с местным «земским боярином». Именно за это «земское сопротивление» Степан был казнен Долгоруким. Вряд ли. Вечевое управление землей, да в княжеское время так далеко от Софии Новгородской? Нет, этот атрибут народовластия работать мог только в крупных городах Руси, в тени. Все остальное — вотчинное было.
Есть разночтения: Кучка или Кучко. Если второе — тогда боярин из южных земель, что поближе к Киеву. В Подолии был град Куча, в Червонной Руси — Кучельмин. У черниговских князей — боярин Судимир Кучебич. Тогда… Степан Кучка мог быть сторонником киевского Изяславы Мстиславича. Казнь его Юрием Доглоруким вполне осмысленной видится. Был пойман на «горячем» — наказан.
Вятичи.
Все может быть. Но … Это территория называлась тогда «вятичским углом», доминировали поселения именно этого племенного союза. Очень недружелюбные к Рюриковичам, с их княжьей волей и жадностью до чужой земли. Долгорукий появляется на границе этих земель, хочет основать здесь некий стратегический форпост. Пускай будет — Москву. Находит здесь суздальского боярина. Он прятался? Почему и зачем? Будь у них хорошие отношения — обязывай его службой. Пусть городок не спеша укрепляет, тыны поднимает, хозяйничает, ответ перед князем держит.
Но нет. Скорее всего, боярин конфликтовал с княжеским родом, фигурой был знаковой. Раз по его душу… Сам лично явился. Вопрос: какой характер конфликта мог быть. Или — какой, наиболее типичный для того времени. Когда великий князь убивает именно главу рода. Щадит семью, возвышает сыновей. Отдает в жены одному из наследников дочь. Байку летописную про «грубость» — сносим из анализа. Князья с боярами так лаялись все века — хоть святых выноси. Опалой это заканчивалось, чаще всего…
Берем вот что в разработку. Отец Юрия Долгорукого, Владимир Мономах, дважды пытался вятичей «примучить». Восстания были настолько серьезные — что выезжал на их подавление лично. Куда — бог весть, но почему бы …не в окрестности Кучково-Москвы тоже? В чем причина раздрая с вятичами была? Наверное — землицей просил поделиться, торговлишку перехватить с булгарами. Данью обязать. А могло и серьезнее быть. Вятичи выйти замыслили, из «дружной семьи» племен Руси.
Кучково находилось в районе расселения вятичей. Был ряд восстаний с 1078 по 1084 годы. Кучка — очень древнего «туземного рода», крупнейший землевладелец округи. Это только варягов-Рюриковичей князьями прозывали, остальные для Летописи — «прочие бояре». Для того, чтобы наделать головняка Мономаху и Длиннорукому, — этот род должен был иметь немалое влияние. Обладать способностью объединить всех вятичей и набить шишек — первому.
Со вторым Рюриковичем не вышло — Степан Кучка спровоцировать очередное восстание — не успел. Князь Юрий Долгорукий, казнив его, — устранил опасного соперника. Чтобы иметь право на эти земли — выдал дочь смутьяна за своего наследника. Юридически всё не безупречно, но … Хоть так.

До Москвы.
Зайдем еще — с другого конца. Итак, что известно доподлинно. Москва не появилась на пустом месте, как пытаются некоторые «историки» обосновать. Вплоть до галоперидольного бреда — о монгольском хане Менгу… Археология говорит уверенно — жили здесь «первые москвичи» за три сотни лет. До появления в их геолокации Юрия Долгорукого. А сей достославный муж — приехал в «Кучковы села».
По преданиям, их было немало: Воробьево, Симоново, Высоцкое, Кулишки, Кудрино и Сущево. Краеведы нарыли еще несколько, но те скорее всего — деревни. Потому как различия существовали. Есть церквушка — звали «село». Нет — деревенька.
Еще что известно точно. Кучковы села не совпадали с первым укрепленным городищем под названием Москва. «Кучково поле» — это современная Лубянка. Дом боярина, бают — был где-то рядом с Чистыми прудами. Аборигенные предания говорят: на месте церкви Спаса-на-Бору жил пустынник Букал. А на Крутицах — неведомый мудрый человек с именем Подон. Якобы римлянин.
Самое интересное в этой истории, с основанием Москвы… Что нет никаких оснований считать: Долгорукий принимал хоть какое-то личное участие в этом деле. Почему-то именно в этом месте он не последовал, например, примеру своего прадеда — Ярослава Мудрого. Который давал свое имя основанным им городам. Почему не назвал свою крепость Юрьевым?
Ведь работала же схема… Тот же Юрьев-Польский, получил имя Долгорукого. И церковь специальная там была — в честь покровителя княжеского св. Георгия. Москва же еще долго называлась — Кучковым. Доподлинно известно: еще во второй половине XII в. Москва носила двойное название:
«Москва рекше Кучково». Иными словами: «Москва, то есть Кучково».

Ну а ответ на главный вопрос?
Почему сыновей казненного вятического князя Степана Кучки так близко рядом с собой Боголюбский держал… Потому что от их позиции зависело — вятичи власть Рюриковичей признают или нет. Пока у святого Андрея Георгиевича дела шли ладно — мирились. Когда опостылевший всем Киев в крови утопили — даже радовались, добра немало оттуда приволокли. А вот когда «великоросс» с Новгородом и Булгарией затеял возню нехорошую — тут… извините. Торговлишка. Вятичей достаток и прерогатива. Прости, князюшко, — это уже слишком… Да и кровь пролил нашу.
Кто убивал святого Андрея Боголюбского: обзор психиатрических версий...

Началось всё с сенсации: 29 декабря 2015 года при реставрации Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском ученые нашли граффити, в которых был раскрыт список из 20 заговорщиков, убивших святого князя Андрея Боголюбского в 1174 году. Это сообщила пресс-служба Института археологии РАН.
Уникальность надписи — несомненна. Во-первых, это древнейший (датированный) письменный памятник Северо-Восточной Руси. Во-вторых, ее обрели чудом: надпись чуть было не уничтожили во время реставрации собора. Спасло вмешательство научных сотрудников Переславль-Залесского музея-заповедника. Сначала стены планировалось зачистить абразивом. Но местные настояли на очистке водой под давлением.

Итак, летописи — не врут. Действительно, великий князь Андрей Георгиевич был убит заговорщиками из числа приближенных. Заговор сложился после казни брата его жены-булгарки. Оставшаяся семейка во главе с Петром Кучковичем и другими ближниками князя числом в 20 рыл — пришли к дверям его покоев в Боголюбове. Взломали дверь и умертвили князя.
Сообщение об убийстве нашлось — ровно посередине южной абсиды собора. Сделана в два столбца, обведенных в общую рамку с крестом сверху. Левый столбец содержит полный перечень имен убийц Андрея Боголюбского с проклятием. Правый рассказывает о самом убийстве:
«Месяца июня 29 убиен бысть князь Андрей своими паробкы (слугами), овому вечная память, а сим — вечная мука»… (дальше текст не читается).
В левом столбце — список убийц, где было примерно 20 имен. Три первых имени известны по летописи — это Петр Кучков, зять князя, его братья Амбал и Яким Кучковичи. Затем значительная часть текста утрачена, а в конце есть три имени, которые известны не были: Ивка, Петрко и Стырята (скорее всего прозвище — от «стырь», рулевое весло).
Почему эта надпись находится в Переславле, ведь Андрей был убит в Боголюбове, а столица княжества — Владимир ? Учёный мир трактует ситуацию так:
«Похоже, что это официальный текст, который был разослан по всем городам епархии и высечен в назидание потомкам на стенах их главных храмов. Конечно, неслучайно расположение его на таком стратегически важном месте, как алтарная абсида. Теоретически, можно было бы поискать такие надписи на других храмах княжества».

Подробности убиения
святого князя Андрея — опубликованы ранее. И, осознав картину той июньской ночи 1174 года, начинаем полный разбор самого громкого политического преступления в древнерусской истории. Согласно летописным свидетельствам, все убийцы принадлежали к ближайшему окружению князя. «Повесть об убиении Андрея Боголюбского» (Ипатьевская летопись) называет имена нескольких заговорщиков:
«Началникъ же убиицамъ бысть Петръ, Кучьковъ зять, Анбалъ, ясинъ ключникъ, Якимъ, Кучьковичи, а всихъ неверныхь убииць двадцать числомъ».
Но в «Пискаревском летописце» этот список несколько другой:
«Свои милостивницы были, а нынеча окаяннии убицы Кучковичи, начальник им бысть Петр, Кучкович зять, Анбал Ясин ключник, Иоаким, иже бе его князь любил, и Ефрем Моизич; а всех окаянных убиц двадцать».
Понятное дело, как резвятся квасные патриоты, гневно гадая — кем был этот «Ефрем Моизич». Какую роль играл при дворе Боголюбского. Больше нигде это имя не всплывает, упоминается персонаж единожды — в связи с убийством князя Андрея. Само собой, как заведено на Руси — историография «сумела дополнить» его образ.
Ранние историки и публицисты особо не обращали внимание на «Пискаревский летописец». Безвестного Моизича — не замечали. «Повесть о зачале Москвы» XVII века не вставляет его в рассказ об убийстве. Вся вина возложена на бояр Кучковичей. Согласно «Повести»: боярин Кучка был казнен отцом Андрея — Юрием Долгоруким, не оказал князю должной чести, видите ли. Двоих сыновей Кучки (Петра и Акима) а также дочь Улиту — длиннорукий князь отослал во Владимир к Андрею Боголюбскому. Дочурка убиенного боярина стала женой Андрея, мужа не любила. По причине его крайнего воздержания от исполнения супружеского долга. Не выдержав отсутствия интима — устроила заговор, привлекла братьёв. Те и убили князя. А она отрубленную руку держала…

О «Ефреме Моизиче» не знает самый первый российский историк Василий Никитич Татищев. Он использует сведения Ипатьевской летописи:
«Начальник сему убийству был Петр Кучков, зять его, Анбал Ясин, ключник княжий, Иоаким Кучкович и прочие нечестивые числом общим двадцать».
А вот Карамзин его уже использует в своих трудах, но как-то небрежно и вскользь, назначая «чиновником»:
«Двадцать человек вступили в заговор. Никто из них не был лично оскорблен Князем; многие пользовались его доверенностию: зять Иоакимов, Вельможа Петр (у коего в доме собирались заговорщики), Ключник Анбал Ясин, чиновник Ефрем Моизович».
Бедные иудеи.
Шестерни исторического расследования первый раз провернулись в ХIX веке. Убийством Боголюбского заинтересовался Сергей Соловьев. Несмотря на полное отсутствие (кроме одной фразы) летописного свидетельства, знаменитый историк и философ назначил Ефрема Моизича — евреем (или крещеным евреем). Обосновал красочно.
Мол, князь Андрей подражал всем государям мира, охотно принимал пришельцев из земель христианских и не только. Любил показывать свою великолепную церковь Богоматери во Владимире, а иноверцы видели истинное христианство и принимали крещение. Причинно-следственная связь так себе, но нас интересует конкретный персонаж:.
«…в числе приближенных к Андрею находился также какой-то Ефрем Моизич, которого отчество — Моизич, или Моисеевич, указывает на жидовское происхождение».
Однако. Вот так, по- щучьему соловьевскому велению, версия о еврейском происхождении одного из убийц Боголюбского — стала почти обязательной для исторического книгописания, кочуя от автора к автору. Ладно бы просто так, но некоторые исследователи пошли дальше знаменитого историка — выдвигая дополнительные подробности о личности «Моизича». Чуть ли в знаменитые «кинжальщики» его возводя…

По Костомарову получалось, что Ефрем Моизич — просто еврей, инородец среди других инородцев в окружении князя Андрея Георгиевича. Тот ошибочно предполагал, что приближая к себе «чужаков» — создаст некий барьер от ненавидящего княжью волю туземного боярства. Советский писатель Сергей Голицын начал фантазировать дальше:
«Собрались братья и племянники в своем тереме под Петров день — день ангела Петра Кучковича, собрались будто на почестей пир. И позвали они Анбала-ключника, и хазарина Ефрема Мойзича».
Всех остальных «исследователей» перечислять не буду, утомительное занятие. Яхве с ним, «Моизичем»… Дальше пошли амёбным способом делиться версии. Почему этот персонаж так порешить хотел князюшку. Тут и ростовщическая история есть, и религиозная:
«Евреи решили отомстить князю за активную миссионерско-просветительскую деятельность среди иноверцев, которая привела к крещению многих иудеев. Главное лицо среди «начальников убийства» — иудей».
Проверять будем,
само собой. Первое — нигде не нашел даже намека летописного, что Боголюский именно евреев крестить прилюбливал. «Повесть об убиении...» поминает списочно: мусульман, иудеев и язычников, пораженных красотой построенного князем в Боголюбове храма Рождества Богородицы. Никаких предпочтений…
Другая патриотическая версия — вообще лютый треш: Моизичу приписывает… ритуальное убийство. Это заметно по каким-то элементам иудейской обрядности. Князь Боголюбский был убит «в суботу на нощь». Понятно, на еврейский шабат. И якобы, по древним верованиям — изначальный праздник Шаббата сопровождался обязательным жертвоприношением домашнему духу. Андрей Георгиевич мог «в силу сложившихся обстоятельств послужить такой жертвой».
Не буду погружать Читателя в итоги давнего расследования, в ходе которого были вывернуты наизнанку два религиоведа и один настоящий израильский раввин. Доложу так: иудейские традиции первых веков нашей эры, действительно, подразумевали по субботам праздничную трапезу. И жертвой там выступал… хлебушек. Моизич князя с караваем попутал? Однако… Про отрубленную правую руку, средоточие жизненной силы (в верованиях еврейских) — проезжаем мимо. Как и зажженные во время убийства свечи. Якобы являющиеся ритуальной нагрузкой начала Шаббата…

Так отчество же!
Уверен, воскликнет какой-нибудь квасной и лапотный комментатор под статьей. А что — отчество? Доказательство иудейства? На сей счет есть добротный одесский анекдот: «А Исаакиевский собор, по-вашему, — синагога?». Открываю страшную тайну — имя Моисей перестало быть исключительно еврейским, с первых же дней появления христианства. И несть числа монахам и обычному духовенству — его носящим.
В IV веке в Египте жил преподобный Моисей Мурин (Эфиоплянин), был в те же времена арабский епископ Моисей, в VI веке старец Моисей дружил с самим Иоанном Лестничником, у армян гляньте — сколько Моисеев (Мовсесов) в истории. Одним из первых русских святых стал инок Печерского монастыря Моисей Угринский. Был Моисей во времена Боголюбского — игумен Моисей Выдубицкий, оратор и публицист церковный. Еще один игумен Моисей возглавлял в эти годы новгородский Антониев монастырь.
Само собой, у монаха или епископа не могло быть законных детей. И отчество своё они не могли передать. Но ведь и в миру ходило Моисеев тоже, наверняка, немало. Средневековые летописи упоминают вполне русских людей с отчеством Моисеевич или именем Моисей. Галицко-Волынская летопись (пусть и позже времен Боголюбского) поминает боярина князя Даниила Галицкого — с именем Моисей. Пискаревский летописец знает некоего Михайло Моисеевича, убитого татарами.

Еще один еврей
был опознан — в другом заговорщике-убийце Боголюбского. Ефрем Моизич в тексте соседствует с неким Анбалом Ясином, ключником Великого князя. Вроде бы… летописи однозначно называют княжеского ключника — «ясином». То есть ясом — выходцем с Северного Кавказа, по самой популярной версии. Но его «еврейство» подчеркивает «Повесть об убиении...». Там один из княжеских слуг называет Анбала — «жидовином»:
«И сказал Кузьма: «Ах, еретик! уже и собакам бросить! Да помнишь ли, жидовин, в каком ты платье пришел сюда? Теперь стоишь ты в бархате, а князь лежит наг, но прошу тебя честью: сбрось мне что-нибудь!»
«Жидовин-еретик», очень интересно. Только вот думается — это обычные ругательства. Ну ладно, копнем кавказский огород: из «Еврейско-Хазарской Переписки» известно — часть ясов перешла в иудаизм. Это подтверждается материально. В Крыму есть надгробия, например с такой надписью:
«Это надгробие р. Моше Алана, да упокоится он в раю, сына почтенного господина Йосефа Алана…».
Это Х век, когда с аланами соседствовал иудейский Хазарский каганат. Боголюбский жил двумя (с лишним) веками позже, когда хазар и духу не было. Если только небольшие общины по Волге. Или на Кавказе. Вполне может быть. Как угодно. Но, на основании каменных свидетельств Крыма Х века… вести логическую нить к вероисповеданию владимирского «яса-ключника»… Не готов.
Анбал-Амбал.
Давайте тогда уж… имя поскребем. Как начал нам разворачивать свои фантазии глубокоуважаемый Сергей Соловьев:
«В числе этих новокрещенных иноземцев находился один яс, именем Анбал: он пришел к Андрею в самом жалком виде, был принят в княжескую службу, получил место ключника и большую силу во всем доме».
Никак не возьму в толк — почему все исследователи называют его — кавказцем. И сам там немало времени провел, и десяток поисковых запросов распихал где только можно-нельзя… Нет на Кавказе Анбалов. А вот в землях бывшей Волжской Булгарии — есть. Во множественном числе.
Например, на надгробной эпитафии 1345 года (кладбище «Ташбилге» деревни Старый Баран, по-татарски Иски Рязяп). Есть закавыка, как правильно его произносить-читать: «аНбал» или «аМбал». Но не суть, собственное имя Амбал/Анбал проникло в Поволжье к булгарам — не прямо из осетинского языка. А из родственного осетинскому — буртасского. Были такие… буртасы, ага.
И что это значит? Ничего. Кроме зарождения «наперсточной» идейки одной — так кого «ясами» считать? Буртасов-булгар? Или осетин-кабарду? Можно вообще дальше пройтись. Из анализа полностью скинуть утверждение: ясы — кавказские персонажи. Взять постоянно соседствующих с вятичами (читай С-В Русью) таинственных буртасов. Может быть — «бурт-асы»? Тамошний знаменитый князь XIII века — «Пург-ас»? Не из тех ли краёв … ясинка-жена князя Всеволода Большое Гнездо — Мария Шварновна? Или — с Кавказа?

Ну и десертик,
с вишенкой на тортик… Слово «амбал» — как обозначение дюжего грузчика-носильщика Востока в анализ не буду брать. Много букофф, но всё будет — бессмысленно. Самое веселое, что раскопано из «теорий заговора» — это прозвище «Ганнибал».
Якобы, так на Руси (в то время) называли африканцев или черных арабов-мавров. По логике выходит… таки тамплиером был Боголюбский. Приволок из Святой Земли себе мавра-ключника. А тот ассасином оказался, что крестоносную братию всяко изводили. Так что… Антисемитам советую этой мыслью озаботиться. Всяко ладней… «еврейского заговора» смотрится.
Свежие комментарии