“Корабля нигде нет”, — доложил изумленной комиссии водолаз Джозеф Карнеке. Передвигаясь на ощупь в замутненной воде, он беспрепятственно прошел во внутрь корпуса полузатопленного линкора. Не обнаружив никаких признаков “Вест Вирджинии”, водолаз повернул назад, списав своё невероятное открытие на ошибку и утрату ориентации под водой.




На поверхности еще не знали, что в этом месте у “В. Вирджинии” начисто отсутствовал левый борт. Там, где должен был находиться некогда мощнейший из американских ликоров Тихоокеанского флота, оказалась зияющая пустота: японские торпеды буквально“выпотрошили” линкор.

Пилоты Нагумо докладывали о попаданиях девяти торпед. Американцы, обследовав руины “В. Вирджинии”, зафиксировали семь с осторожной оговоркой: ввиду обширности разрушений установить точное число попаданий затруднительно. Действительно, как обследовать то, чего нет? Тысячи тонн корпусных конструкций попросту исчезли, рассеявшись в пространстве под воздействием торпедных взрывов.

Официальная картина разрушений выглядела следующим образом.

Три попадания пришлись ниже броневого пояса. Вследствие этого линкор накренился и начал оседать в воде. Следующая одна или две торпеды вонзились уже в ушедший под воду пояс, разворотив семь броневых плит. Дальнейшие удары пришлись в верхнюю часть корпуса. Взрыв очередной (или нескольких) торпед случился между второй и верхней палубами лежащего на мелководье линкора — явление, прямо скажем, необычное для морских сражений.

Одна из торпед прошла сквозь пробоину, образованную предыдущими взрывами и из-за отказа взрывателя застряла внутри корпуса бэттлшипа.

Седьмое попадание пришлось в кормовую часть: торпеда оторвала перо руля, вызвав дополнительные повреждения в донной части корпуса.

Помимо как минимум семи торпед, “В. Вирджиния” приняла порцию из двух крупнокалиберных бронебойных бомб (410-мм ББ снарядов с приваренными стабилизаторами). Попаданием первого спецбоеприпаса были разрушены прожекторный и сигнальный мостики линкора, обломки неразорвавшейся бомбы достигли второй палубы.

Попадание второй пришлось в крышу третьей башни главного калибра. Словно гигантский лом, стальная болванка весом 800 кг проломила 100-мм броневую плиту и прошла во внутрь, разрушив казенник орудия ГК. Попутно раздавив установленную на башне катапульту с гидросамолетом.

Наблюдавший за этими событиями запасной гидросамолет “Кингфиш” тоже немедленно взорвался, залив горящим бензином палубу и поврежденную башню ГК.

Но это было только начало. Возникший очаг возгорания оказался сущим пустяком на фоне реального катаклизма. На место затопления “Вест Вирджинии” надвигалось поле горящего мазута, вытекавшего из погибшего ЛК “Аризона”.



За последующие 30 часов неукротимого пожара было уничтожено все, что могло гореть в остававшихся над водой частях линкора. А что могло плавиться, было расплавлено в бесформенные слитки. Металлические конструкции надстроек были искорежены и деформированы под воздействием высокой температуры.

Некогда гроза и олицетворение мощи Тихоокеанского флота, USS West Virginia (BB-48) перестала существовать как боевая единица.

Иногда в качестве причины воскрешения “В. Вирджинии” называют малую глубину Жемчужной бухты, что позволило организовать подъем затонувшего корабля. Кто бы стал поднимать “В. Вирджинию” из-под толщи океанских вод? Однако в самом утверждении не содержится никаких посылов для логического анализа. В открытом море при имеющемся у японцев наряде сил (по одной эскадрилье торпедоносцев на каждый линкор) было бы невозможно нанести подобные повреждения активно маневрирующему кораблю с действующей ПВО.

Да, подъем останков “В. Вирджинии” производился на мелководье. Но насколько оправданным были дальнейшие усилия по восстановлению корабля?

Злые языки утверждают, что основной причиной решения о целесообразности восстановления линкора было то, что решение принимал его бывший командир, Уолтер Андерсон. К тому времени в чине адмирала занимавший пост руководителя Комиссии по инспекции корабельного состава.

Ностальгические чувства бывшего командира совмещались с очевидным стремлением командования занизить потери, понесенные при разгроме Перл-Харбора. Таким образом, список безвозвратных потерь среди ЛК сократился до пары единиц: “Аризоны” (детонация боекомплекта с катастрофическими последствиями) и перевернувшейся “Оклахомы”, получившей девять торпедных попаданий по всей высоте корпуса в районе носовой надстройки. К слову, состояние поврежденной “В. Вирджинии” было ненамного лучше “Оклахомы”, имевшей схожую схему повреждений. Об этом неиллюзорно свидетельствует и сроки “ремонта”, соответствовавшие постройке быстроходного ЛК нового поколения.




Четыре из шести линкоров, получивших повреждения во время атаки на Перл-Харбор, были введены в строй уже в первой половине 1942 года. Однако эпопея с подъемом и восстановлением “В. Вирджинии” заняла более двух с половиной лет. Линкор пролежал на дне и простоял в ремонтных доках большую часть войны, приступив к выполнению боевых задач только осенью 1944 года.

История о двух жизнях линкора “В. Вирджиния” хорошо сочетается с легендой о невероятном воскрешении эсминцев “Кассин” и “Доунс”.

В момент японской атаки оба корабля стояли в одном сухом доке вместе с ЛК “Пенсильвания”. Попавшая в “Доунс” авиабомба отозвалась гулким эхом детонации торпедных зарядов. Взрыв боекомплекта привел к воспламенению топлива и мощному пожару, охватившему останки эсминца. Стоявший поблизости эсминец “Кассин” был сорван с кильблоков ударной волной — он повалился на борт и окончательно раздавил собой “Доунс”. Языки пламени сплавили воедино обломки эсминцев.

В своем первоначальном отчете инспекция флота отметила полное уничтожение “Доунса” с возможностью использования лишь отдельных металлоконструкций. Состояние “Кассина” также оценивалось скептически.



Но янки не привыкли сдаваться. Спустя два года в состав ВМС вернулись отремонтированные (!) эсминцы “Кассин” и “Доунс”, у которых от прежних кораблей остались только названия и отдельные элементы корпуса.

Впрочем, мне больше понравился случай с водолазом, который не смог обнаружить края пробоины...

Размышления

Генералы стремятся приуменьшать собственные потери и преувеличивать потери противника. Проще говоря, их там нет. Престиж и общественное мнение всегда важнее, чем реальное состояние дел. И если потери среди личного состава носят очевидный характер — еще никому не удавалось воскресить убитого (факт смерти можно только засекретить), то в случае с боевой техникой ситуация иногда принимает совершенно абсурдный характер.

Степень повреждения техники известна только ответственным лицам в погонах, которые не заинтересованы в разглашении фактов, порочащих их честь и репутацию “успешных” полководцев. При этом не до конца рассказанная правда есть еще большая ложь, чем просто замалчивание.

Но вернемся к дыму морских сражений.

Среди наиболее лютых примеров — второе рождение броненосца “Микаса”. Герой Цусимы, флагман адмирала Того бесславно погиб от взрыва кормового погреба, всего через неделю после окончания Русско-японской войны. Далее началась многомесячная операции по подъему корабля, затонувшего в гавани Сасебо, за которой последовал двухлетний восстановительный ремонт. Степень повреждений броненосца при детонации боекомплекта в пояснениях не нуждается.

На первый взгляд — сомнительная операция с целью “сохранить лицо”.

Но у японцев имелось своё, чисто прагматическое объяснение этой истории. Страна восходящего солнца в то время еще не обладала умением строить собственные боевые корабли. При этом у Японии был значительный опыт в области судоремонта. По состоянию на 1908 год из 12 броненосцев шесть были британской постройки. Другие шесть — трофейные русские корабли, восстановленные из совершенно разбитого состояния (ЭБР “Орёл”, получивший в Цусимском сражении 76 попаданий). Немногим лучше выглядели броненосцы, расстрелянные осадными гаубицами в гавани Порт-Артура.



Поэтому, с точки зрения японцев, история с подъемом и восстановлением “Микасы” не была каким-то экстраординарным событием.

В то же время, с точки зрения мировой практики, приведение сильно поврежденного корабля в боеспособное состояние с сохранением прежнего функционала и назначения является редкой случайностью.

Останки извлекались из-под воды. Иногда по частям. Снятое вооружение и механизмы использовались для установки на другие корабли и береговые объекты. Кто-то из “подранков” добирался своим ходом или на буксире до ближайшего порта, где ввиду очевидного характера повреждений превращался в несамоходную батарею, казарму или блокшив.

Но никто и никогда не имел наглости построить новый корпус, установить часть механизмов с разобранного на металл предшественника и сделать вид, что это тот же самый, “отремонтированный” корабль. Никто, кроме американцев.

Янки всегда категорически отказывались признавать потери. Согласно американской практике, гибель корабля от действий противника признается только непосредственно в момент боя. Если обгорелая руина (или хотя бы её часть) доползла до ближайшего порта — всё, разговор ведется только о “поврежденной” единице. Не важно, что уже на переходе к следующему атоллу она может развалиться и затонуть ввиду необратимых повреждений силового набора.

Перворанговые красавцы, боевое ядро флота, авианосцы “Энтерпрайз”, “Франклин”, “Саратога”, “Банкер Хилл”, под воздействием японских атак превратились в плавказармы и/или были использованы в качестве мишеней. Ни на что другое они уже не годились. Их даже не пытались восстанавливать.

Противник начисто “ушатал” вам четыре ударных авианосца — извольте занести их в список безвозвратных потерь. Почему в официальном списке потерь от камикадзе только потопленные эсминцы? Впрочем, все это дела давно минувших лет.

А как обстоят дела на флоте в ракетно-ядерную эпоху?

Port! Hard A-Port! Full Astern!

(“Лево на борт! Полный назад!”) Но уже было слишком поздно. Угловая полетная палуба “Джон Ф. Кеннеди” срезала надстройку крейсеру “Белкнап”.

Острые края металлоконструкции “Белкнапа” впились в нависающий сверху авианосец, разрушив помещения ниже угловой палубы, откуда хлынули потоки авиационного керосина JP-5. Две из трёх находившихся в том месте заправочных станций находились под давлением с расчетной скоростью подачи топлива 4000 литров в минуту.

На “Белкнапе” ударом снесло левую половину мостика, обе мачты и трубы. Топливо с авианосца вылилось прямо в разорванные дымоходы, что привело к сильному пожару в котельных помещениях. Крейсер был моментально обесточен и охвачен огнём, все автоматические средства пожаротушения оказались выведены из строя. Выполненные из легких алюминиевых сплавов элементы надстройки расплавились и провалились вовнутрь корпуса. Были уничтожены все антенные устройства, средства связи и управления оружием, полностью выгорел боевой информационный центр.



Спустя несколько минут после столкновения кормовое котельное отделение было разрушено взрывом. Еще один взрыв прогремел в центральной части крейсера — сдетонировал боекомплект 76-мм универсальных орудий.

Подошедший на помощь эсминец “Рикеттс” врезался в борт поврежденного "Белкнапа", причинив тому дополнительные повреждения.

Ситуация осложнялась тёмным временем суток и невозможностью использовать вертолеты из-за опасности взрывающихся снарядов.

Ценой самоотверженных действий экипажа и всех кораблей боевой группы пожар на “Белкнапе” был локализован спустя два с половиной часа после столкновения с авианосцем. Отдельные очаги были потушены к утру следующего дня.

Данное происшествие имело место в ноябре 1975 года, в оперативной зоне Шестого флота. Несмотря на исключительно тяжкие повреждения, крейсер был взят на буксир и доставлен в США.



С точки зрения реалий послевоенного флота, основная доля стоимости боевых кораблей высокого ранга приходится на средства управления оружием. Причинами тому являются уникальность и мелкосерийное производство, усугубленные военной коррупцией и неадекватно высокой стоимостью квалифицированного труда в развитых странах мира (в отличие от гражданских компьютеров, антенные решетки радаров собираются не на малайзийской фабрике руками подростков).

С учетом данного обстоятельства крейсер “Белкнап” был полностью уничтожен и более не представлял ценности для флота.

Все, что осталось от корабля: измятая коробка корпуса, с превратившимися в бесформенную обугленную массу системами и механизмами.

Злые языки утверждают, что единственной причиной восстановления крейсера было желание адмиралов скрыть потерю любой ценой в свете событий того времени. Буквально за год катастрофы “Белкнапа” на рейде Севастополя погиб от пожара большой противолодочный корабль “Отважный”. Как известно, катастрофы такого рода могут случаться только у советских моряков. Американцы не теряют корабли без боя.

В качестве дополнения несколько любопытных фактов из этой истории. Бюрократические процедуры и работы по восстановлению крейсера длились на протяжении пяти лет. Реконструкция “Белкнапа” заняла по времени дольше, чем его постройка в начале 60-х гг.!

Ко времени повторного вступления в строй (1980 г.) “Белкнап” в значительной мере представлял уже устаревший корабль. Ракетный крейсер первого поколения, один из первенцев новой эпохи, со множеством компромиссов в своей конструкции. Повторное строительство “Белкнапа” началось одновременно с амбициозной программой по созданию Иджис-крейсеров, гораздо более мощных и совершенных кораблей нового поколения. Заказ на головную “Тикондерогу” был выдан в 1978 г., за ней должны были последовать еще два десятка однотипных единиц.

В этой связи долгая и дорогая эпопея с восстановлением “Белкнапа” теряла всякий практический смысл. Но у ответственных лиц, очевидно, имелись собственные соображения на этот счет.-

=0=0=

Схватка атомного крейсера с линкором

Морское побоище с участием сильнейших. Сталь и огонь. Брызги расплавленного металла в клокочущем водовороте тонущих обломков. Имена кораблей уходят в бессмертие, а место гибели остается в формате xx° xx’ хх’’ указанной широты-долготы. Вот это трагедия! Это - масштаб!

Недавнее обсуждение боя “Кирова” с американской “Айовой” не могло пройти незамеченным. Тем более, в комментариях прозвучало имя автора. А значит - время держать ответ перед достопочтимой публикой...

На мой сугубо личный взгляд, американский колумнист “National Interest”, как и его русский оппонент с “ВО” допустили массу заблуждений, не обратив внимание на интереснейшие Детали. В результате, представленное в обеих статьях моделирование боя “Кирова” с “Айовой” превратилась в лютейшую псевдонаучную фантастику.

В прошлом, мне удалось написать цикл статьей о сравнении линкора и ТАРКРа, но ни один из эпизодов не затрагивал боя этих гигантов в виде рыцарского поединка. Все сводилось к анализу конструктивных решений и поиску “пропавшей” нагрузки. Почему при одинаковых габаритах (250..270 м длины), водоизмещение “Кирова” и “Айовы” радикально различалось в два с половиной раза. Стоит заметить, корпус линкора имел “бутылкообразную форму” с резким сужением в оконечностях, а ширина ТАРКРа неизменна (28 м) на большей протяженности его корпуса.

Ответ оказался прост, как и вопрос - с точки зрения конструкторов прошлых эпох, корпус тяжелого ракетного крейсера соответствует по размером самым крупным линкорам позднего периода. При этом, большая часть корпуса “Кирова” находится НАД водой, ввиду “легковесности” современного оружия, низкой мощности ядерной силовой установки и отсутствию полноценной защиты (для сравнения - “Айова” несла 20 тысяч тонн брони, это, между прочим, 300 ж/д вагонов с металлом). Как результат, при высоте надводного борта 5 м, она “оседала” в воду на целых 11 метров.

Словно айсберг, большая часть линкора скрывалась под водой.



Надводный борт атомного “Кирова”, наоборот, значительно превышает по высоте его подводную часть (11...16 против всего 8 метров осадки).

Думаю, с этим вопросов больше не будет. Спроектированные в разные эпохи корабли, различались, как небо и земля. Другой вопрос - какие преимущества имел бы корабль, созданный по нормам первой половины ХХ в., получивший в ходе модернизации современное ракетное оружие?

Рыцарский поединок “Кирова” (20 “гранитов”) и “Айовы” (32 “томагавка” + 16 “гарпунов”) с дистанции в пару сотен миль закончился бы уничтожением обоих. По состоянию, на конец 80-х, ни у одного из оппонентов не имелось возможности гарантированно отразить массированную атаку низколетящих КР.

Здесь стоит воздержаться от громких эпитетов “разорваны пополам”, особенно в отношении прочнейшей “Айовы” (толщина обшивки - до 37 мм). Я уже не говорю о прочности силового набора, который был рассчитан на установку 20 тыс. тонн броневых плит. Никакие надводные взрывы не способны потопить такой корабль. В истории известны случаи детонации десятков кислородных торпед с 600 кг боевой частью (“Микума”) или шести тонн ракетного пороха и взрывчатки (БПК “Отважный”), после чего корабли еще долгие часы оставались на плаву. При этом, ни японский крейсер, ни советский сторожевик (БПК 2 ранга) близко не стояли по размерам с ТАРКРом или линкором.

Но в целом, ход рассуждений был задан верно: после 10+ попаданий крылатых ракет (Гранит и Томагавк-109B) оба противника утратят ценность, как боевые единицы.

Но это не повод для каких-либо выводов и постановки знака равенства между высокозащищенным линкором и конструкциями ракетно-ядерной эпохи.

Если корабль позволит безнаказанно расстреливать себя десятками ПКР, то никакая броня ему не поможет.

Последняя ракета

Но что если...

Что если зенитные средства крейсера смогут сбить 16 гарпунов и 31 “томагавк”, а линкор перехватит 19 из 20 выпущенных по нему “Гранитов” ? Останется всего одна ракета, которая достигнет цели.

Состав системы ПВО “Кирова” известен. У “американки” все гораздо грустнее, четверка “Фаланксов” аргумент слабый. Но не забывайте про средства РЭБ. Во время арабо-израильской войны 1973 года ни одна из 54 выпущенных египтянами противокорабельных ракет не достигла цели. Средства радиотехнической борьбы - одно из действенных направлений при создании защиты от высокоточного оружия.

И вот, осталась всего одна ракета. Для “Кирова” смертельно опасно даже единственное попадание “Томагавка”, в то время, как для линкора одиночный “Гранит” - неприятное, но вполне терпимое повреждение. Корабли этого класса изначально рассчитывались держать удары.

Сказка про “семитонную махину” летящую на 2,5 скоростях звука порядкам достала. В плотных слоях атмосферы, при приближении к цели, скорость любого “Гранита” по очевидным причинам становится много меньше 2М.

Из 7 тонн стартовой массы, после отделения 2-тонного стартового ускорителя и выработке топлива, едва ли останется 4 тонны - летательный аппарат и его 700 кг боевая часть. О том, что происходит с летательным аппаратом при столкновении даже со сравнительно “мягкой” преградой в виде земли мы можем видеть из хроник многочисленных авиакатастроф. Авиационные конструкции рушатся, словно карточный домик, даже самые прочные их элементы - тугоплавкие лопатки турбин разлетаются и лежат на поверхности.



Сейчас не надо начинать про “более плотную компоновку крылатой ракеты”. Все, что касается авиации, построено с минимальным запасом прочности, иначе оно не взлетит.

Для самых сомневающихся - обломки перехваченных над Сирией КР “Томагавк”. Никто не бурил шахт, пытаясь обнаружить в земных недрах обломки американских ракет. Они все валялись на поверхности, разорванные в клочья ударом о землю.

Вы скажете - это был удар по касательной. А вы задумывались - каковы шансы, что в морском бою крылатая ракета попадет в борт по нормали???

Это я к тому, что в вопросах преодоления преграды (в даном случае - брони) масса летательного аппарата стоит на последнем месте. Пластиковый обтекатель, антенны, короткие крылья, детали топливной арматуры двигателя, алюминиевый корпус и блоки электроники - все это будет расплющено в доли секунды.



Пробить броню попытается только боевая часть. Тонкостенный объект яйцеобразной формы с коэффициентом наполнения ≈70%, летящий на полутора скоростях звука. Жалкое подобие 356 мм бронебойного снаряда образца 1911 г. Только у того коэффициент наполнения составлял 2,5%, остальные 97,5% приходились на массив из закаленного металла.

747 кг снаряд содержал всего 20 кг ВВ - в 25 раз меньше, чем боевая часть "Гранита"!



Вы же не считаете, что конструкторы Обуховского завода были глупы и не понимали очевидных вещей (больше содержание ВВ - сильнее повреждения)? Создатели боеприпасов знали, что ББ снаряд не должен иметь каких-либо значительных полостей, прорезей и пр. элементов, ослабляющих его конструкцию. Иначе, он не выполнит свою задачу.

По указанным причинам, “Гранит” (как и любая из существующих ПКР) не может рассматриваться в качестве аналога ББ снаряда. Его ближайший аналог - фугасная авиабомба большого калибра.

На практике, в абсолютном большинстве случаев, фугаски не могли нанести серьезных повреждений кораблю класса “линкор”.

Если попытаться смоделировать попадание “Гранита” в “Айову”, с учетом всех известных (и малоизвестных) деталей, то получится следующее:

С высокой долей вероятности, ракета проломит обшивку борта (37 мм “мягкой” конструкционной стали) и взорвется, даже не достигнув бронепояса. Думаю, что большинство из присутствующих знает, что “Айова” имела внутренний пояс, находившийся ЗА внешней обшивкой борта. Основные причины - упрощение конструкции (грубо отёсанным плитам не требовалось повторять плавных обводов корпуса) и стремление повысить стойкость против ББ снарядов, за счет большего угла наклона плит.

В современных условиях данное решение неэффективно. Взрыв боевой части ПКР “разворотит” внешнюю обшивку на площади в несколько десятков кв. м; будут деформированы шпангоуты и сорваны с места несколько броневых плит. От сотрясений на короткое время выйдет из строя часть оборудования. На этом все.

При попадании в палубу или надстройку могут быть снесены антенны и открыто стоящее вооружение, без угрозы для живучести самого корабля.

За пределами 140-метровой цитадели отсутствуют жизненно-важные механизмы (в этом и вся суть цитадели). Одиночное попадание бомбы не способно вызвать сколь-либо серьезные затопления.



Изучая конструкцию “Айовы” и боевые повреждения аналогичных по классу кораблей, я не нахожу ни одной причины по которой линкор мог погибнуть от попадания одной-двух ПКР, подобных П-700 “Гранит”.

И в этом - его главное отличие от современных “жестянок”, для которых представляют опасность даже обломки сбитых ракет.

Боевая Фантастика

Сюжетное поле противостояния “Кирова” и “Айовы” значительно шире, чем скучный обмен “Гранитами” и “Томагавками”.

Если это случится на дальности прямой видимости (≈30 км), из положения боевого слежения, в ход пойдет артиллерий ГК и в ответ - зенитные ракеты С-300, наводимые на морскую цель. Единственная проблема - в самой бессмысленности ситуации, из которой навряд ли удастся извлечь какую-либо пользу для дальнейшего разговора.

В современных условиях морская артиллерия представляет интерес только в качестве дополнения к ракетному оружию, при обстреле наземных целей. Что касается режимов стрельбы ЗРК, то имеющиеся на “Кирове” зенитные ракеты неэффективны против крупных надводных целей, ввиду отсутствия контактного взрывателя. Подрывы боевых частей произойдут на расстоянии, засыпав палубу линкора градом мелких осколков.

Можно попытаться уничтожить линкор спецБЧ или смоделировать бой, с участием его многочисленного охранения, т.к. реактивированные “Айовы” всегда действовали в составе “бэттлшип бэттлгрупп”, куда помимо флагмана(ЛК), входил атомный крейсер и эскортные корабли различных классов.

В целом, подобные альтернативы не вызывают ни малейшего интереса. Мы лишь постарались извлечь максимум полезных выводов из данного спора. Главными из которых являются недооценка конструктивной защиты и переоценка возможностей современного ракетного оружия.