Как строят баррикады?
Помните скульптуру «Булыжник — оружие пролетариата»? Скульптор Иван Шадр, прославленный работами «Ленин в гробу» и «Девушка с веслом», создал знаменитый памятник соцреализма в 1927 году. Изображенный им экспрессивный пролетарий, поднимающий с земли каменюку неправильной формы, очевидно, намерен тут же метнуть ее в классового врага.
Ирония истории в том, что такое «оружие» куда чаще использовалось иначе. Булыжник разумнее аккуратно положить в основание баррикады. Там он будет оружием — правда, сугубо оборонительным, но куда более эффективным. Именно так и поступали создатели всех и всяческих баррикад, начиная с тех пор, когда это нехитрое произведение военно-инженерного искусства было впервые воздвигнуто в городе, имеющем каменные мостовые.
История показывает, что успех недовольных граждан зависит от вооружения и техники далеко не в первую очередь.
Вспомним хрестоматийный пример – Парижскую коммуну. Основную роль в событиях весны 1871 года сыграла Национальная гвардия, фактически — ополчение горожан. Она была неважно вооружена и еще хуже обучена, но ее хотя бы не надо было создавать с нуля.
Сам Париж был неплохой, для той эпохи, крепостью, имевшей кольцо фортов, вал бастионного типа со рвом, артиллерию, пять бронепоездов и даже флотилию канонерок на Сене. Одних только пушек и митральез в распоряжении коммунаров было не менее тысячи. Правда, из-за нехватки артиллеристов использовать удалось «всего» три с половиной сотни орудий, но все равно – каким еще революционерам такое могло хотя бы присниться? Восставшим все это не помогло. При наличии у регулярных войск готовности стрелять, они оказались предсказуемо сильнее.
В России вышло иначе. Московские баррикады 91-го не представляли собой ничего выдающегося. В Москве тех лет даже не было булыжных мостовых, которые можно было бы разобрать для нужд фортификации. Баррикады сооружались из материалов, пробиваемых выстрелом, и «оборонялись» безоружными людьми. Эффектно торчащая из них арматура могла бы помочь защитникам отбиться от пикинеров или алебардистов – веков пять назад. Другая сторона имела в распоряжении современную армию, но после 70 лет советской власти отношение к ней было таково, что людей, готовых умирать ради ее свержения, было множество, а готовых убивать за ее сохранение не нашлось.
На расстояние броска гранаты
Баррикада, где бы и по какому поводу она ни сооружалась, всегда делается из подручных материалов и почти всегда — быстро. Жители Парижа впрежние века умели строить баррикады сотнями, а то и тысячами за одну-две ночи. В августе 1648 года фрондеры построили около 1200 баррикад за один день, в мае 1871 года коммунары- порядка 500 баррикад за сутки. В дело шло все, попадавшееся под руку: заборы, деревья, повозки и, конечно, булыжная или брусчатая кладка мостовых. Последняя была, вероятно, самым ценным материалом, поскольку предоставляла защитникам «уличных крепостей» какую-никакую защиту от вражеских пуль.
Надо сказать, что если основной смысл баррикады — это практически всегда воспрепятствование движению противника, то наличие защитников укрепления во все времена было опцией, зависящей от местных условий и планов обороняющейся стороны. В августе 1944 года те же парижане, восставшие против немцев, стремились не оборонять баррикады — при наличии у противника танков и артиллерии это было бы бесполезно, — а осложнить им маневрирование по городу. Как писали тогда «экстремисты» из Сопротивления в своих прокламациях, «маленькие улочки необходимо закрывать баррикадами из всего, что вы найдете усебя дома и на улице».
В иных случаях подход к устройству укреплений мог быть более серьезным. Советские наставления по фортификации накануне Второй мировой в случае занятия баррикады обороняющейся пехотой требовали минирования подступов к ней на расстоянии, равном дальности броска ручной гранаты, а при возможности — и сооружения рва. Но предпочтительным решением все же было «необитаемое» заграждение, прикрытое фланкирующим огнем из близлежащих домов или огневых точек специальной постройки. При таком подходе баррикадами можно считать заграждения из «ежей», надолбов и колючей проволоки, строившиеся в Москве в 1941 году и в Берлине — в 1945-м. При всей непохожести формы суть была ровно та же.
Технический прогресс ХХ века коснулся испособов баррикадостроения: к брусчатке и доскам добавились трамваи, автомобили и начиная с середины века во все большем количестве автомобильные покрышки. К арсеналу «пролетариев» добавились дымовые шашки, фальшфейры и бензин, удобно расфасованный в стеклотару. В Бангкоке горячей весной 2010 года из автопокрышек сооружались баррикады целиком — только не спрашивайте нас, сколько машин было для этого «разуто». Мы знаем только, что «краснорубашечникам» все же хватало транспорта для автопробегов протеста по улицам тайской столицы. Впрочем, в итоге их все равно разогнали, и даже дымзавесы от горящей авторезины сторонникам экс-премьера Чинавата не помогли.
Не стояли на месте и оппоненты из разнообразных вертикалей власти, вооружившие стражей порядка обширным набором «инструментов» — от прозрачных щитов и резиновых дубинок до водометов, слезоточивого газа и резиновых пуль. Развитие полицейских сил и их техники — тема, достойная отдельной статьи, ну а сегодня мы ограничимся тем, что укажем на явно преобладающую тенденцию: технологии воздействия на оппозицию в современном мире постепенно становятся все менее летальными — от боевых пуль крезиновым, а затем и водометам. Это неудивительно, если припомнить, что само несогласие граждан с властью, сотню лет назад считавшееся бунтом и «покушением на устои», в течение XX века потихоньку стало реализацией неотъемлемого гражданского права.
Применительно к местности
Хотя баррикады чаще всего сооружают недовольные граждане, вопросами их правильной постройки занимаются по большей части профессиональные военные, обычно и не помышляющие о какой-либо нелояльности к власти. Их подход к проблеме имеет свою специфику, основанную на том, что по умолчанию речь идет о противостоянии сопоставимых по организации и огневой мощи противников. Тем не менее его рассмотрение в нашей статье уместно, поскольку сам факт строительства оборонительных сооружений обычно подразумевает готовность их строителей к силовому противостоянию атакующим. Об исключении из этого правила мы скажем позже.
Главным критерием качества позиционной обороны является удержание территории. Городская территория в этом смысле — один из самых непростых объектов, поскольку предоставляет наступающим множество возможностей проникнуть через «заднее крыльцо» — непросматриваемые и непростреливаемые улицы, дворы и т. п.
При разбивке обороны главное внимание уделяется ее целостности. Границы узлов обороны намечаются по хорошо простреливаемым участкам. Разрывы между опорными пунктами должны просматриваться и простреливаться. Сами ОП, как правило, должны быть приспособлены для круговой обороны. Для обеспечения обстрела улицы спрямляются, а мешающие этому здания разрушаются. Та же судьба должна постигнуть все сооружения, которые могут пригодиться противнику для скрытного подхода к опорным пунктам. Здесь надо заметить, что «штатские» революционеры, помимо отсутствия времени, взрывчатки и моральной готовности для сноса мешающих домов в собственном городе, не имеют и особой нужды в этом: как правило, у них нет артиллерии, а у оппонентов она может быть. Существует точка зрения, что кривизна улочек исторических столиц Европы изрядно способствовала долгому сопротивлению революционеров 1848 года: душители свободы могли стрелять из пушек, только подкатив их непосредственно к баррикадам.
Каждый перекресток в любом случае должен находиться под обстрелом, однако опорный пункт на нем включает всебя все четыре угловых здания, только если они достаточно прочны и удобны. В противном случае все лишнее достается подрывникам.
Баррикады в системе уличной обороны играют важную, но подчиненную роль: ими перекрываются все проходы, которые не нужны для внутренних сообщений обороняющейся группировки, и даже некоторые из тех, которые нужны, — в этих случаях конструкция баррикады должна обеспечивать проезд. Соответственно баррикады бывают трех типов: глухие (без возможности проезда), с объездом и с возможностью проезда. Сложность конструкции возрастает по мере улучшения пропускной способности: если для создания глухой баррикады бывает достаточно взорвать здания по сторонам улицы, то для обеспечения контролируемого проезда надо изрядно потрудиться.
Если с баррикады предполагается вести огонь, то она должна быть оборудована огневыми позициями и укрытиями для личного состава. Вариантов здесь множество, но, кратко резюмируя опыт разных уличных боев, можно сказать, что проще и надежнее самого обычного окопа, привычного нам и на любой другой местности, пока ничего не придумано. Главная проблема в городских условиях состоит в том, чтобы надежно защитить окоп от обстрела сверху, но это уже упирается в устройство обороны в целом.
Сказанное выше относится к поперечным баррикадам — как легко догадаться, они строятся поперек улиц. В некоторых случаях, однако, бывает полезно построить баррикаду вдоль. Делается это для укрытия стрелков в том не очень удачном случае, когда окружающие здания для этого не подходят, а стрелять надо.
Разумеется, устройство оборонительных сооружений «по науке» — дело очень непростое, небыстрое и, как правило, недоступное для несогласных с властями граждан. Тем не менее в истории достаточно примеров как их поражений, так и побед.
Последние бои Второй Мировой: Берлин, Бреслау, Прага
Настроения у свежеиспеченного правительства были, прямо скажем, боевые. В его «Дневнике совещаний» указывалось: «необходимо всеми средствами продолжать борьбу на Восточном фронте». Проводилась политика «капитуляции только на Западном фронте». Причем поначалу всерьез обсуждался вопрос о... политических преимуществах удержания территории на востоке. Судьба двух групп армий деликатно именовалась «богемским вопросом». Решение об отводе войск не было принято по крайней мере до 4 мая. Вообще нельзя не отметить периода некоей задумчивости и даже ступора со стороны нового правительства бьющегося в агонии Третьего рейха.
Последние бои на море
Пожалуй, наиболее драматичным стало развитие событий в первую декаду мая 1945 года на море. 3 мая 1945 трагедия разыгралась в порту Любека, где английские истребители-бомбардировщики «Тайфун» потопили немецкий теплоход «Кап Аркона». На борту судна, превращенного в плавучую тюрьму, находились эвакуируемые заключенные концлагерей. Погибло более 5000 человек, что сделало потопление «Кап Арконы» одной из крупнейших катастроф на море в ходе Второй мировой войны.
Советские летчики в те же дни отметились атаками по крупным боевым кораблям. Наступление 2-го Белорусского фронта привело к изоляции группировки немецких войск в Свинемюнде. Последней надеждой немцев здесь стала эвакуация морем в Копенгаген. Отряд боевых кораблей во главе с учебным линкором «Шлезиен» был обнаружен самолетами-разведчиками на рейде Свинемюнде еще 1 мая. Однако погодные условия 2−3 мая не благоприятствовали действиям авиации. Утром 4 мая «Шлезиен» подорвался на британской донной мине и сел носом на грунт. Советское командование об этом, разумеется, не знало и направило для атаки кораблей в Свинемюнде самолеты авиагруппы из Кольберга. В нее входили «Бостоны» в качестве торпедоносцев и топмачтовиков (топмачтовик — самолет, способный наносить бомбовые удары с применением эффекта рикошетирования бомб от водной глади), а также штурмовики Ил-2 (24 Ил-2, 11 А-20 «Бостон» в сопровождении 12 Як-9). Удары с воздуха по «Шлезиену» трудно назвать идеальными — в условиях неглубокой бухты торпеды зарывались в грунт, а попадание бомбы было всего одно. Ввиду скорого оставления порта «Шлезиен» был вскоре после атак с воздуха взорван немцами. Реальным успехом советских пилотов в этих налетах стал добитый топмачтовиками миноносец Т-36, который ранее подорвался на мине, но к моменту атаки уже передвигался самостоятельно. В атаках на Свинемюнде один «Бостон» был потерян (машина лейтенанта Линника в атаке на «Шлезиен»), три А-20 и четыре Ил-2 получили повреждения. 5 мая уже у острова Борнхольм летчики нагнали уходивший из Свинемюнде эсминец Z-34, но по невыясненным причинам от атаки отказались.
В восточной части последние дни войны прошли в небольших, не жестоких схватках. Этому способствовали амбициозные задачи, поставленные командованием сторон. Во-первых, нарком ВМФ Н.К. Кузнецов 4 мая отдал приказ готовиться к высадке десантов на острова Борнхольм и Рюген. Если бы боевые действия продолжались, то 15 мая был бы высажен десант на эти острова. Соответственно, началось перебазирование в порты Померании. Во-вторых, гросс-адмирал Карл Дениц отказался от стратегии Гитлера на удержание Курляндии и островков сопротивления в Восточной Пруссии и предпринял заметную по масштабам акцию по эвакуации людей морем из этих «медвежьих углов» Восточного фронта. Причем не обошлось без разброда и шатаний: 3 мая Дениц отдал приказ о самозатоплении кораблей Кригсмарине, а 5 мая его отменил. Приказ успели выполнить эсминец Z-43, миноносцы Т-8 и Т-9 и 88 подводных лодок.
К моменту получения приказа Деница на эвакуацию на косе Хель и в устье Вислы насчитывалось 225 000 человек военнослужащих вермахта и 26 000 гражданских лиц. Из этого числа 150 000 находились непосредственно на косе Хель, а оставшиеся — в устье Вислы. Сюда они были вытеснены в ходе мартовского наступления 2-го Белорусского фронта. Имеющимися в распоряжении Кригсмарине силами можно было вывезти лишь малую часть этой массы людей.
В ночь с 5 на 6 мая у маяка Риксхефт отряд советских катеров МО столкнулся с немецким конвоем, следовавшим в Данцигскую бухту. «МОшки» были обнаружены радаром миноносца Т-28. Вырванные из темноты блеклым светом осветительного снаряда, советские катера были немедленно обстреляны, в результате фатальные повреждения получил катер МО-595. Погибли 12 человек, включая командира отряда охотников В.Н. Боголюбского. На обратном пути конвоя с остова катера немцы сняли и взяли в плен семь советских моряков, впоследствии переданных в Копенгагене англичанам.
Всего с косы Хель боевыми кораблями Кригсмарине (семь эсминцев и пять миноносцев) было снято 7 мая 1945 года около 20 000 человек. Еще несколько тысяч человек были вывезены 8 мая. Оставшиеся вскоре сдались в плен.
В куда худшем положении (хотя бы ввиду отдаленности от Дании) находилась группа армий «Курляндия». Оставленный волей Гитлера немецкий плацдарм в Прибалтике к маю 1945 года насчитывал более 230 000 военнослужащих вермахта. Имеющийся тоннаж транспортного флота не позволял перевезти и четверти их состава, эвакуация затянулась бы на недели. Это, собственно, стало одной из причин того, что ГА «Курляндия» не была вывезена морем, из нее лишь по мере необходимости изымались отдельные соединения. Собрав все плавсредства — рыболовные суда, шхуны и буксиры, — удалось вывезти всего 11 400 человек из Либавы (Лиепаи) и 5500 из Виндавы (Вентспилса). Они были разбиты на пять конвоев, четыре в Либаве и один в Виндаве, и покинули порты вечером 8 мая.
В 23:00 8 мая 1945 года советские радиостанции передали открытым текстом радиограмму на немецком языке с приказанием немецким боевым, вспомогательным и торговым судам следовать для сдачи в порты Мемель и Кольберг. На беспрекословное подчинение никто особо не рассчитывал, и поэтому порты Курляндии блокировались силами катеров Балтийского флота. Ранним утром 9 мая отряд катеров под командованием капитана 2-го ранга Сударикова встретил семь судов противника, нагруженных солдатами и офицерами. Приближающиеся советские катера подверглись обстрелу из стрелкового оружия, но сопротивление было сломлено огнем артиллерии торпедных катеров и охотников. В условиях шторма пленных пересадили на буксир «Роте», а остальные плавсредства пустили на дно. Около полудня другой отряд катеров перехватил отряд из шести судов, включая две быстроходные десантные баржи (БДБ). Завязался бой, в котором немцы вели огонь из зенитных автоматов и стрелкового оружия. В результате четыре судна катерники уничтожили вместе с вооруженными «пассажирами» (около 1000 человек), а не оказавшие сопротивление БДБ и буксир под конвоем отправили в Мемель, с них было снято и взято в плен 670 человек.
С активными действиями «москитного флота» несколько контрастируют вялые атаки подлодки С-13 под командованием А.И. Маринеско. Находясь на позиции к юго-востоку от Борнхольма с 2 по 5 мая, лодка имела несколько контактов с транспортами противника, но по разным причинам атаки срывались, в том числе из-за ошибок командира. Перевод на позицию на подступах к Либаве также не принес результатов. В итоге в июне 1945 года последний боевой поход С-13 был оценен командованием как неудовлетворительный. Возможно, сказалась эйфория конца войны, но в последнем походе Маринеско не проявил и десятой доли той энергии, что сопутствовала атаке «Густлофа» или «Штойбена». Немного большая активность могла стоить немцам еще нескольких сотен, а то и тысяч человек.
Бегство на крыльях
Помимо морского транспорта, к эвакуации Курляндии привлекалась авиация. В наиболее выгодном положении находились пилоты самолетов 1-го воздушного флота, истребители и штурмовики. Они покинули плацдарм утром 8 мая и взяли курс на запад. В этом отношении они явно поторопились: на аэродром Гробине из Норвегии днем прилетели 35 транспортных Ю-52, присланных по приказу Деница. В отсутствие истребительного прикрытия эта группа транспортников была безжалостно разгромлена советской авиацией прямо на аэродроме. Лишь двум самолетам удалось спастись. Изначально достаточно слабая попытка вывезти хоть кого-то потерпела крах. Справедливости ради можно отметить, что командующий 1-м воздушным флотом Пфлюгбайль не воспользовался «служебным положением», не использовал ни один из подчиненных ему самолетов для бегства и сдался в плен. Всего же днем 9 мая 1945 года в Курляндии капитулировали 42 генерала, 8038 офицеров и 181 032 рядовых. В число последних входят около 14 000 коллаборационистских формирований из прибалтов. Вскоре они отправились пешим маршем в лагеря военнопленных.
Крепость сдается
На сухопутном фронте обстановка была в чем-то проще, а в чем-то сложнее. В довольно своеобразном положении находился к 2 мая сорокатысячный гарнизон крепости Бреслау (нынешний Вроцлав). В результате наступления, предпринятого осаждавшей город советской 6-й армией генерала Глуздовского в апреле 1945 года, был захвачен аэродром, что сразу ухудшило условия снабжения гарнизона. Назначенный Гитлером перед смертью новым рейхсфюрером СС гауляйтер Ханке вылетел из города на легкомоторном самолете (это его не спасло, вскоре он был убит в Чехословакии). Именно Ханке фанатично настаивал на продолжении сопротивления даже в очевидно безнадежной ситуации. Более реалистично смотревший на вещи комендант крепости генерал Нихофф 5 мая собрал офицеров на совещание, где объявил о своем решении капитулировать. Надежды на помощь извне не было никакой. Хотя позднее на допросе в советском плену Нихофф рассказывал о плане нанести деблокирующий удар силами пехотных дивизий, скорее всего, это было пустыми обещаниями командующего ГА «Центр» Ф. Шернера. Прорыв же гарнизона, вероятнее всего, привел бы к его уничтожению. Все это заставило Нихоффа пойти на переговоры, в результате которых была достигнута договоренность о сдаче гарнизона к 14:00 московского времени в воскресенье 6 мая 1945 года. В плен к исходу 8 мая сдались 40 845 человек. Любопытно, что почетное наименование «Бреславльских» было впоследствии присвоено только авиационным частям.
Пражский финал
Самой крупной группировкой немецких войск на 2 мая 1945 года были две группы армий в Чехословакии и Австрии. Общая численность ГА «Центр» и «Австрия» превышала 1 млн человек. 1-й Украинский фронт И.С. Конева в начале апреля 1945 года был развернут на берлинское направление со сворачиванием Верхне-Силезской операции против ГА «Центр», развивавшейся невысокими темпами. Войска Шернера были крепким орешком. В немалой степени это объяснялось драконовскими мерами по поддержанию дисциплины, включающими виселицы и расстрелы. В ГА «Австрия» генерал-полковника Л. Рендулича находилось большое количество эсэсовских соединений. Они растеряли технику при отходе от Балатона к Вене, но еще не утратили боеспособность. Верховное командование вермахта считало этот участок островком стабильности, в день самоубийства Гитлера в журнале боевых действий ОКВ отмечалось: «Ситуация в южном секторе Восточного фронта стабилизировалась. Противник прекратил свои атаки на Брюн [Брно]...». Даже 7 мая 1945 года Шернер в приказе развеивал «слухи о капитуляции».
Советское верховное командование также считалось с опасностью со стороны войск Шернера и Рендулича. Еще до капитуляции берлинского гарнизона, в ночь на 1 мая, директивой Ставки 1-й Украинский фронт разворачивался во фланг и тыл ГА «Центр». На следующий день приказ на планирование удара на Прагу получил командующий 2-м Украинским фронтом Р.Я. Малиновский. Форма операции представляла собой классические «канны» — удар на окружение по сходящимся направлениям. Острия ударов двух фронтов должны были сойтись в Праге. Тем самым ГА «Центр» отрезались пути отступления на запад. И.С. Конев решил наносить главный удар из района северо-западнее Дрездена «кулаком» из двух танковых армий, двух танковых корпусов и трех общевойсковых армий. Р.Я. Малиновский спланировал главный удар 7-й гв. армией и 6-й гв. танковой армией и вспомогательный — 53-й армией и 1-й гв. конно-механизированной группой. Начало операции было намечено на 7 мая. Надо сказать, что Ставка ВГК достаточно реалистично оценивала обстановку и была далека от шапкозакидательских настроений. Так, ударная группировка, создаваемая командующим 2-м Украинским фронтом Р.Я. Малиновским, была сочтена недостаточно сильной. Директивой Ставки № 11 081 от 5 мая 1945 года из состава 3-го Украинского фронта изымалась 9-я гв. армия. Это была свежая армия, введенная в бой из резерва только 16 марта 1945 года. Ее предписывалось переправить через Дунай и не позднее 7 мая передать в распоряжение Р.Я. Малиновского. К операции привлекались крупные силы трех фронтов. Определенное беспокойство внушал советскому командованию факт наличия на границе Чехословакии и Германии укрепрайона постройки 1930-х годов, а также Рудных гор. В случае их занятия боеспособными частями штурм мог стоить немалых потерь. Благоприятствовало операции вспыхнувшее в Праге в ночь на 5 мая восстание. Недовольство немецкой оккупационной политикой постепенно усиливалось, и к весне 1945 года сформировалось чешское подполье численностью в несколько тысяч человек.
Пражская операция началась 6 мая 1945 года — на один день ранее запланированного срока. Традиционные для советской практики наступлений передовые батальоны 1-го Украинского фронта обнаружили в ходе атаки, что оборона противника носит очаговый характер и не является серьезным препятствием. Уже в 14:00 перешли в наступление главные силы фронта. Следует отметить, что 6 мая прошли сильные дожди, дороги размокли, что не могло не сказаться на темпах операции. Командующий 3-й гв. танковой армии П.С. Рыбалко, не удовлетворенный темпами наступления, приказал вывести из второго эшелона армии 9-й мехкорпус и сформировать в нем передовой отряд. В него вошли 69-я мехбригада, 16-я самоходная артбригада и 50-й мотоциклетный полк. Отряд получил задачу «обходя все препятствия и узлы сопротивления противника, двигаться на максимальных скоростях к Праге». Небезынтересно отметить, что самоходная артбригада имела на вооружении поставлявшиеся по ленд-лизу САУ СУ-57 (американские Т-48). Достаточно активно к сокрушению узлов сопротивления противника привлекалась авиация, располагавшая полным господством в воздухе. Уже достаточно традиционно на внешний фронт запланированного окружения направили кавалерию — 1-й гв. кавалерийский корпус у города Хемниц вскоре установил связь с американскими войсками.
2-й Украинский фронт перешел в наступление по плану, 7 мая 1945 года, силами 7-й гв. армии М.С. Шумилова. К вечеру того же дня закончила сосредоточение 6-я гв. танковая армия, она перешла в наступление 8 мая, продвинувшись за день на 50 км. На тот момент И.С. Конев был безусловным лидером наступления на Прагу. 8 мая войска 1-го Украинского фронта перевалили через Рудные горы. Продвижение войск фронта за день составило 40 км. Это стало решающим событием для операции в целом, удобный рубеж обороны оказался немцами утрачен. Акцент в проведении операции, сделанный И.С. Коневым на танковые армии, мощнейший инструмент вооруженной борьбы, полностью оправдался. Спеша на помощь пражскому восстанию, в ночь на 9 мая танковые армии 1-го Украинского фронта одним 80-километровым броском достигли чешской столицы. Первыми вошли в Прагу в 4:00 утра с северо-запада танкисты 10-го танкового корпуса 4-й гв. танковой армии. Вслед за ними в 5:45 утра в Прагу с севера и северо-востока вошел передовой отряд 3-й гв. танковой армии. Жители Праги восторженно встречали советские войска.
Уже к 10:00 город находился под контролем советских войск. Войска 2-го Украинского фронта на тот момент еще были на юго-восточных подступах к Праге. В 17:00 9 мая 6-я гв. танковая армия находилась в 35 км юго-восточнее Праги, с ней установил связь 5-й мехкорпус 4-й гв. танковой армии. С занятием Праги — главного узла дорог Чехословакии — пути отхода ГА «Центр» на запад оказались перерезаны. С тем, чтобы пресечь возможность любого движения в обход Праги, И.С. Конев приказал П.С. Рыбалко вывести его армию из Праги, занять оборону к северо-востоку от города, а также развернуть один корпус на город Мельник и занять переправы через Эльбу. Разведывательный отряд 5-го мехкорпуса 4-й танковой армии был выдвинут далеко на юг от Праги, к Пильзену. Тем самым еще прочнее перекрывались пути отхода врага на запад.
В 20:00 8 мая 1945 года по радио верховное командование вермахта объявило о капитуляции: «С 00:00 9 мая все части и подразделения вермахта и все вооруженные формирования и отдельные лица прекращают боевые действия на всех театрах военных действий против всех бывших противников». В этот момент стало ясно, что Ф. Шернер упустил время на отвод своих войск на запад. В 3 часа утра 9 мая 1945 года Шернер на легкомоторном «Шторхе» направился в Альпы. По официальной версии, он собирался проверить готовность «альпийской крепости» (которой в действительности не существовало). Фактически командующий покинул вверенные ему войска, что позднее привело даже к судебному разбирательству в ФРГ, в котором Шернер добился оправдания своих действий. Однако в ближайшей перспективе Шернер ничего не выиграл — он был вскоре передан советской стороне. Штаб ГА «Центр» был разгромлен танкистами 1-го Украинского фронта на пути из Яромержа в Карловы Вары еще 8 мая 1945 года.
Оказавшиеся в окружении войска ГА «Центр», лишенные командующего, начали капитулировать в основном там же, где их застало известие об окончании войны. 10 и 11 мая на всех трех фронтах проходила массовая сдача в плен немецких солдат и офицеров. Лишь небольшие группы фанатиков пытались пробиться на запад, многие из них были уничтожены чехословацкими партизанами. Войска 1-го Украинского фронта с 6 по 12 мая взяли в плен свыше 258 000 немецких солдат и офицеров (в том числе 18 генералов). Войска 2-го Украинского фронта пленили 470 000 солдат и офицеров (в том числе 40 генералов). Войска 4-го Украинского фронта взяли в плен 130 000 человек. Помимо этого, в ходе наступления южнее Дуная войска 3-го Украинского фронта пленили более 180 000 немецких солдат и офицеров из ГА «Австрия». Одновременно в Австрии и Чехии были взяты богатые трофеи, боевая и вспомогательная техника. Безвозвратные потери трех фронтов в Пражской операции составили 11 265 человек, наибольшие потери понес 1-й Украинский фронт — 6384 человека.
Резюмируя события последних дней войны, можно сказать, что командование Красной армии исходило из худшего сценария — продолжения вооруженного сопротивления. Поэтому принимаемые меры, в частности бросок на Прагу, были рассчитаны с запасом. К счастью, распад обезглавленной военной и политической машины Третьего рейха произошел даже быстрее, чем можно было ожидать. Тем не менее вооруженные столкновения продолжались, и последнюю неделю войны на море и на суше нельзя назвать бескровной.
ß
Как работает «Энигма»
Мотороллер с пушкой
Щ-308 погибла в октябре 1942 г. Как она выглядит сейчас
Свежие комментарии