Не одной, и даже… не двумя статьями канал пытается нащупать физические корни происхождения легенды, которая легла в основу главного христианского мифа, была сдобрена искажёнными преданиями евреев или других народов, населявших тогдашнюю Палестину. Тема зашла, комментарии радуют временами.

Само собой, отправной точкой для поисков всегда и для всех исследователей является контекст и причины распятия Иисуса из Назарета. Только здесь можно найти какие-то исторические источники времён Римской Империи, проверить ими евангельское жизнеописание Христа, не выдерживающее никакой критики. Хоть здравым смыслом, хоть документальными свидетельствами.

Для истовых христиан, верующих в Иисуса как в «Спасителя, Сына Божьего», — он личность вне времени, с полным набором уникальных, неповторимых и сверхъестественных характеристик и параметров. Пусть, их выбор. Как и для тех верующих, что не знакомы с античным миром, видят в распятии Мессии событие вселенской значимости, уникальное, не имеющее аналогов в мировой истории.

По другую сторону баррикад вселенского спора расположились евреи, крайне пострадавшие во время многовековой карательной операции «Христоубийцы». Они не отрицают факт существования некоего Иисуса, как исторического персонажа. Просто смотрят на происшествие под очень специфическим углом, вне контекста собственно еврейской истории I века. Был и был какой-то еретик-рабби, ничего странного, всех разве упомнишь…

Что такое Иудея.

Первая ловушка, в которую попадают большинство искателей реального исторического персонажа по имени Иисус из Назарета, — полное непонимание общественных реалий провинции Иудея в период римского владычества, роли религии и политики в ту эпоху, их соотношения в пропорции. Это в поздние времена стала проводиться демаркационная линия «богу — богово, кесарю — кесарево».

Но евреи, в среде которых родился, воспитывался, учился и проповедовал, а потом и умер Назаретянин, — не отделяли «религию» от «политики». Иудаизм первого века — чистой воды «политическая религия», как классический ислам. Не просто абстрактная вера в некое божество, а строгий свод правил общественного устройства. Это называется греческим словом, которое ввёл в обиход римско-еврейский историк Флавий, — «politeia».

Так была названа им Моисеева Тора, когда писатель попытался объяснить эллинистическому романскому миру: патриарх, первый еврейский законодатель предложил человечеству идеальную политическую конституцию устройства общества в целом, сделав шаг вперёд в развитии монотеизма, дополнив своё учение «заветами» — правилами жизни отдельных индивидуумов.

Слово «теократия», столь часто нами повторяемое, — изобретение того же Иосифа Флавия, неологизм, чтобы точнее описать еврейское общество, живущее по законам Торы. Он столкнулся с проблемой в своих трудах: как объяснить эллинам, чем иудаизм отличается от их верований. Различий между политикой и религией у язычников великого Рима тоже не существовало. Это было неотъемлемой часть государственной жизни.

Еретиков, кощунствующих над богами Олимпа… казнили как изменников императору и предателей государства. Несколько раз в эти жернова репрессий попадали первые христиане, если мечтали стать мучениками, либо неосторожно посмели обозвать Аполлона — богомерзким идолищем. Или просто бунтовали против владычества Рима… «неправильно», используя неверную религиозную терминологию.

Иудаизм был точно такой же «политической религией». Это прекрасно демонстрируется историческим эпизодом разрушения Храма, последующих кровавых антиримских восстаний, которые вообще могли поставить точку в самом факте существования евреев.

Но вовремя сообразившие грядущую опасность, оставшиеся в живых трезвомыслящие евреи (как Иосиф Флавий) остановились. Осознали тщетность ведения безнадёжной вооружённой борьбы против Рима, свои религиозные и политические игрища спрятали глубоко и надолго в рассеянных по миру общинах. Именно внутрь анклавов направив учение Торы, оставив вопросы мировой политики всевышнему.

Но до той поры отрезвления ещё добрая сотня лет, во времена гипотетического Иисуса Назаретенина — всё было иначе. В период между его возможной казнью и редакцией первого документа ортодоксального иудаизма (Мишны) случились три беспрецедентных по своим масштабам восстания против Рима. Это так называемые Великое Восстание, Восстание Диаспоры и восстание Бар-Кохбы.

Все эти Иудейские войны стали последствием религиозных идеологий евреев, возглавлялись еврейскими религиозными деятелями. Не раз и не два они провозглашали себя «царями», «князьями» и «мессиями». То есть, очень скоро Рим понял: харизматичные иудейские проповедники, собирающие вокруг себя стада последователей, — страшная угроза правопорядку в провинции. Их учения — вызов Pax Romana (римскому миру). Кстати, были полностью правы.

Череда Мессий.

Итак, поскольку евангельские чтения неточны, искажены, порой абсурдны и нелепы, но знания исторического контекста возможной жизни Иисуса позволяют подвигать «напёрстки» даже в этих материях. Понять, что же там такого произошло в Иудее в первые годы новой эры. Сначала откроем крайне любопытное чтиво за авторством фарисея Шауля Тарсийского (апостола Павла), ставшего последователем Иисуса.

В 21-ой главе «Деяний» говорится: Павел явился в Иерусалимский Храм, хотел объявить «об окончании дней обета четырёх назореев и принести полагающиеся жертвы». К его удивлению в святая святых Иерусалима начались беспорядки. Ортодоксы заподозрили Павла, мол… привёл в Храм неевреев, что категорически было запрещено. Толпа священников была намерена осудить (даже линчевать) апостола.

В свару вмешивается командир римского отряда, который обеспечивал порядок и безопасность в Иерусалимском Храме. Солдаты отобрали смутьяна Павла у разъярённых священников, заперли его в храмовой крепости Антонии (северо-западный угол комплекса). Там происходит разговор апостола с римлянином:

«Павел сказал тысяченачальнику: можно ли мне сказать тебе нечто? А тот сказал: ты знаешь по-гречески? Так не ты ли тот Египтянин, который перед сими днями произвёл возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи человек разбойников («сикариев»)».

А перед этим, в тех же «Деяниях» (6-я глава) описан другой любопытный, вполне проверяемый исторический эпизод. Когда ученики Иисуса были доставлены в Синедрион (верховный еврейский суд) по обвинению в учинении беспорядков, неподчинению властям Храма. Но известный фарисей раббан Гамлиэль посоветовал оставить их в покое, напомнив присутствующим, что возможная «богоизбранность» их учителя — недоказуемый факт, а судилище над Мессиями приводит к кровавым последствиям:

«Мужи Израильские! Незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырёхсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлёк за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались».

Итак, получаем ещё двух персонажей, которых автор «Деяний» считает погибшими лидерами бунтовщиков Иудеи. Без подробностей: кто такие, во что верили, чем ранее занимались. По великому счастью, они упоминаются Иосифом Флавием в «Иудейской войне» и «Иудейских древностях». Историк так же знает о «Египтянине», который всплывает в разговоре командира римского гарнизона и апостола Павла.

Мало того, что Флавий их знает, так и объясняет — почему римляне от них избавились. Хотя история со всем известным Иисусом Христом является поздней вставкой в его исторические труды, картины совсем не меняет. Просто дополняет контекст наших историй, демонстрирует: как великий Рим относился к иудейским проповедникам и религиозным несистемным лидерам.

Не обошлось без ошибок, труды Иосифа Флавия уличают автора «Деяний» в незнании хронологии исторических фактов. Иуда Галилеянин «явился во времена переписи», проводимой римским прокуратором Сирии Квиринием в 6-м году новой эры, — это чистая правда.

Но предшествовавший ему Февда… на самом деле был казнён римским прокуратором Фадом. Правил сей муж Иудеей в 44-46 годах. Автор «Деяний» перепутал многое: порядок появления обоих смутьянов, привод в суд учеников Иисуса (судя по 6-й главе — на дворе был 37-й год). Про Февду историк рассказывает:

«Во время наместничества Фада в Иудее некий Февда, обманщик, уговорил большую массу народа забрать с собою всё имущество и пойти за ним, Февдою, к реке Иордан. Он выдавал себя за пророка и уверял, что прикажет реке расступиться и без труда пропустить их. Этими словами он многих ввёл в заблуждение.

Однако Фад не допустил их безумия. Он выслал против них отряд конницы, которая неожиданно нагрянула на них, многих из них перебила и многих захватила живьём. Самому Февде отрубили голову и повезли её в Иерусалим». (Иудейские древности)

Один момент стоит растолковать, греческое слово « «goe_s». Обычно его трактуют как «обманщик». Но в те времена имело более конкретный смысл — «колдун, шарлатан», и чаще всего — «лжепророк», обманывающий приличную доверчивую паству, обязательно назначающий себя богоизбранным Мессией, коль мы говорим об Иудее.

Символическое деяние Февды, обещавшего «разделить воды реки Иордан и пересечь её посуху», — это понятная отсылка к библейской истории о Моисее, разверзшего воды Красного Моря. Должна символизировать еврейское вторжение в Землю Обетованную, освобождение её от ненавистных язычников (в данном контексте — римлян). Вот почему столь жёстко реагирует римский прокуратор Фад, вырезав под корень псевдо-моисеево воинство Февда.

«Египтянин», о котором тоже упоминают все три источника, — «Деяния», «Иудейская война» и «Древности». Флавий растолковывает: в Иудее появилась новая страшная напасть, так называемые «сикарии» (кинжальщики). Иногда они фанатики-террористы, но вполне берутся за наёмные убийства. Приканчивают жертв коротким кинжалом (лат. sica), изобретательно пряча его в широких складках одежды.

Это было серьёзной проблемой для римского владычества, сикарии держали в страхе и ужасе всю провинцию. В «Иудейской войне» читаем:

«В придачу к этим (сикариям) образовалась и другая категория негодяев, хотя и менее преступных в действиях, но по намерениям ещё более порочных, ибо они причиняли благополучию города (Иерусалима) не меньший вред, нежели убийцы.

Эти лжецы и мошенники, притворявшиеся боговдохновенными, на самом деле готовили планы переворота. Они приводили народ в исступление и выводили его за пределы города в пустынную местность под тем предлогом, что там Бог явит им знамения приближающейся свободы».

Приводится эпизод, когда прокуратор (префект) Иудеи Феликс (52-60 годы н. э.) послал всю свою армию на подавление мятежа «пустынников». Но сразу после этого появился «лжепророк из Египта»:

«...собравший вокруг себя около 30 тысяч простаков и провёл их пустынной местностью к Масличной горе, откуда намеревался силой войти в Иерусалим, подавить римский гарнизон и захватить верховную власть, сделав соучастников своими телохранителями».

Римлянин Феликс выступил из Иерусалима во главе когорт тяжёлой пехоты, ему помогали все жители города. После сражения «Египтянин» с горсткой соратников скрылся, его людей убили, взяли в плен, но большинство тихонько разбежалось по домам.

А теперь о сути мятежа, почему лжепророка поддержало столь много евреев. Тридцать тысяч — это впечатляющая цифра. Египтянин опять использует ветхозаветную историю, обещает:

«...легковерным иудеям показать, как по его мановению падут иерусалимские стены, так что, по его словам, они будто бы свободно пройдут в город».

Иерихон, не иначе. А предводитель мятежа — не меньшая фигура, какой был Иисус Навин, освободивший Землю Обетованную от поганых ханаанеев. Но немаловажный факт: согласно Иосифу, еврейское население Иерусалима помогало римскому прокуратору в расправе над «Египтянином» и его сумасшедшими последователями.

Теперь сличаем показания, «Деяния» в эпизоде с Павлом вполне могут говорить правду. Римский тысячник, спасший апостола от фарисеев Храма, решил: священнослужители поймали лидера того восстания, «Египтянина». И решили покарать его за страдания, которые лжепророк навлёк на несчастных, обманутых евреев.

Главный подозреваемый.

Наиболее любопытным историческим персонажем является описанный Иосифом Флавием — Иуда Галилеянин (или «Иуда из Гамлы» по иудейским источникам). Он упомянут в контексте перехода власти в Иудее: от сына Ирода Великого (этнарха Архелая) — к прямому римскому правлению.

То есть, описаны события 6-го года новой эры. А римляне затеяли перепись населения, что производилась только в случае прямой аннексии, устранении главных элементов местного самоуправления. Первым римским префектом Иудеи стал некто Копоний:

«...и в это время галилеянин по имени Йеуда пытался склонить местное население к мятежу, браня тех, кто платит подати римлянам и подчиняется человеческому правлению после того, как евреями правил один только Бог. Он был законоучителем и имел своих собственных последователей, и учение его ни в чём не было схоже с остальными учениями».

А вот это уже интересно. Иосиф Флавий именно после этих строк начинает растолковывать своим читателям-эллинам суть иудаизма: «среди евреев существуют три философские школы, приверженцы которых называют себя фарисеями, саддукеями и ессеями». Историк говорит, эти «секты» — полностью легитимны, используют принципы внутренней демократии, плюрализм мнений. Мол… не варвары какие-то.

Что же касается Иуды Галилеянина, то его «секта» (четвертая философия) — противозаконна, нелегитимна, чужда духу «истинного иудаизма». Ставший добропорядочным римским гражданином Флавий осуждает мятежника Иуду, видит в нём угрозу. Прав полностью: после смерти Галилеянина его последователи продолжили сопротивляться Риму. Это привело к Великому Восстанию, разрушению Храма.

Роль Иоанна Крестителя.

Только благодаря ему многое становится понятным в запутанной истории мятежа Галилеянина. Этот религиозный деятель тоже пострадал из-за собственной популярности среди евреев. Только называть Иоанна — «Крестителем»… крайне опрометчиво. Никакого отношения к кресту и христианскому «крещению» он не имеет.

В греческом оригинале Евангелий и «Древностях» его зовут Иоанн «Омывающий». То есть, практикующий иудейские ритуалы омовений периода Второго Храма. Это стандартная процедура, вроде ничего особенного. Только благодаря христианским искажённым преданиям Нового Завета становится понятно — кто он таков на самом деле, почему попал на страницы вечной книги.

Иоанн «Омывающий» был основателем новой, крайне прогрессивной секты апокалипсического толка. Поэтому, к этим еретикам и примкнул библейский Иисус, усмотрев в ритуале омовений более глубокий смысл. Эпизод «крещения» Христа был хорошо известен первым христианам, а последующие богословы сломали немало мозгов, чтобы «подчинить Иоанна Иисусу».

Эту нелепицу они придумали через искажение иудейских ветхозаветных пророчеств и высказываний, где самой главной ложью стала фраза: «идущий за мной больше меня». На самом деле, если уж правильно понимать синоптические Евангелия — новозаветный Иисус ушёл от своего учителя, создал собственный «кружок по интересам».

Это ненароком подтверждают сами христиане, по неосмотрительности оставив в «Деяниях» эпизод с апостолом Павлом в Эфесе, встретившего группу «братьев», последователей Иоанна Крестителя, не имевших представления об Иисусе.

Евангелисты Марк и Матфей тоже слышали звон, да не ведали — откуда он. Рассказали нелепую историю: тетрарх Ирод Антипа (сын царя Ирода Великого), управлявший Галилеей и Переей, — заточил Иоанна в темницу. Якобы за обличение кровосмесительного союза царя с собственной невесткой. Затем Антипа усёк Иоанну голову по просьбе дочери своей новой жены. Иосиф Флавий рассказывает более правдоподобную историю.

«Некоторые иудеи видели в уничтожении войска Ирода (набатейским царём Аретой IV) вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна.

Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Предвечному и собираться для омовения».

Тонкость религиозная. Иоанн учил: его ритуальное омовение будет угодно богу, не только как искупление различных грехов, но и для освящения своего тела. При условии, что перед процедурой верующий «заранее очистит свою душу». Именно поэтому его ритуалы пользовались бешеной популярностью, они «возвышали душу», выписывали абонемент напрямую в Царство Божие. А Ирод (совершенно справедливо) усмотрел в этом «metabole» (революцию).

«Иоанн был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там казнён». (Иудейские древности)

Иоанн, проще говоря, поставил абсолютно проримского Ирода перед нелёгким выбором. Зрел бунт «возвысившихся душой» сектантов: отрицающих ортодоксальный смысл омовений; уже спасшихся иорданскими купаниями; готовых выступить против Рима и соглашателей-иудеев. Либо нужна была срочная ликвидация главного смутьяна — Иоанна. Ирод выбрал последнее, массовое пролитие крови соотечественников посчитав излишним.

Выводы.

Теперь всё собираем в кучу, вычленяем три главных фактора со всеми этими «Мессиями», включая мифического Иисуса Христа из Назарета. Во-первых, описание их деятельности; во-вторых — как пророческое служение воспринималось посторонними наблюдателями (тем же Иосифом Флавием); и третье — как на Мессий реагировали римляне, их высокопоставленные союзники-иудеи.

Харизматические предводители звали за собой народ, опираясь на знание ветхозаветных историй и пророчеств, обещая чудеса и знамения грядущей свободы. Деятельность «Египтянина» и смутьяна Февды совмещала чудотворство и глубокие символические действия времён Моисея и Иисуса Навина, главных патриархов-освободителей в истории евреев.

Само собой, римский гражданин Флавий осуждает таких обманщиков суеверного и тёмного народа, считает их «колдунами и лжепророками». Римляне особо не заморачивались в распутывании исторических смыслов и контекстов. Для них любой несистемный предводитель большой группы людей — мятежник, пусть хоть за сохранение популяции сусликов ратует.

Воды Иордана может руками раздвигать, молитвой стены Иерусалима обрушить? Это вообще за гранью здравого смысла, эллины-язычники в такую чушь не верили. Но особым отягчающим обвинением являлось голословное утверждение таких Мессий — мол, я «царь» или «князь». Это заявка на другой уровень суда, сознательный подрыв владычества Рима.

Прокураторы вряд ли были в курсе, что это еврейское слово не имеет смысла: «наследственный аристократ царского рода, претендующий на законный престол», достаточно самого определения «царь». Т.е., самозванец, поскольку все остальные государи Иудеи хорошо известны, принесли соответствующие клятвы императору, сидят тихо по своим сатрапиям варварским. Все остальные «цари» обязаны стать пищей воронья или смазкой меча палачей.

Евангелисты кривят душой, говоря о «мирной проповеди» Иисуса. Мол, не обещал своим последователям физическое освобождение от римского ига. Так система в Иудее не работала, его никто не посчитал бы Мессией из пророчества Исайи. Говоря «А» (о «царстве Божьем» на земле), такой проповедник обязан произнести «Б» (я царь Израиля из рода Давида, пришедший освободить Землю Обетованную от язычников).

Для римского префекта Понтия Пилата, который по всем свидетельствам не отличался умом, образованностью и даже коррупционной сообразительностью, — все эти тонкости еврейских обычаев и терминологии были чужды. Презираемы, как их носители — «мерзкие варвары». Но на что был обязан обратить внимание — умаление власти императора.

Все Мессии собирали толпы последователей, отрицали религиозную власть Синедриона и соглашателей, намеревались провести властные рокировки. А эти изгнания бесов, излечения больных, отверзания очей слепым и воскрешения мертвецов — малозначимые для римского правосудия байки. Они лишь усиливали народную тёмную веру в Спасителя, даже если он был обычным шарлатаном и бродячим факиром.

Только единожды произнесённое слово «Царь» (лично или народной молвой) такого персонажа отправляло прямиком на крест. Ведь обычно за таким заявлением вспыхивали бунты и восстания. Знали такую особенность собственного народа иерусалимские первосвященники и наследники Ирода Великого, превентивно стараясь купировать революционный порыв. Поэтому, евангелист Иоанн придумывает им некое оправдание, говоря о вымышленном суде Синедриона:

«Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот человек много чудес творит. Если оставим его так, то все уверуют в него, и придут Римляне и овладеют (уничтожат, заберут в рабство) и местом нашим и народом. … Лучше нам, чтобы один человек умер за народ, нежели чтобы весь народ погиб».

Кто мог быть историческим прототипом Иисуса Христа: «Египтянин», Февд или Иуда Галилеянин — решайте сами. Лично уверен, речь идёт о сыне последнего. Постараюсь отдельной статьей обосновать, не суть. В любом случае, библейского Иисуса не казнили за проповедь о пришествии «Царствия Небесного».

На это было наплевать великому Риму, его солдафонам-префектам Иерусалима. Они прямо и недвусмысленно же приколотили табличку над крестом какого-то казнённого еврея: «Царь Иудейский». Из Назарета он, или откуда ещё — вообще неважно. Сказав «А» — подразумевал «Б». Государственная измена…

-

Гопота-та-та-та! Она ещё жива! (история одного социального явления)

Начало будет — «не формат». Просто ржу в голос, пишу по свежатине впечатлений. Не думал, не гадал, не ведал, не замечал, а оказалось — «гопники» ещё живы! Но давайте по порядку. Как обычно случается вечерами — одномоментно закончилось в доме всё нужное. Кофеин, никотин, сахар и даже горвода с отоплением. Остатки домашнего тепла и уюта со свистом покинули квадратные метры через неосмотрительно отрытое кухонное окно.

Стало холодно и зябко. Быстрый анализ обстановки показал — утро будет ещё более стылым и безрадостным. Назрел поздний пешеходный поход в близлежащий специализированный магазин, цветов польского государственного флага.

Что случилось с отоплением, стало понятно на выходе из подъезда. Местная водопроводная секта письменно сообщала: гнев господень поразил теплоузел, трёхсменная панихида с молебнами продолжится до заутреней, не теряйте надежды, с коленопреклонёнными извинениями и «аминь» три раза.

Колеблемый ледяной вьюгой, весь в мечтах об обжигающем глинтвейне на сон грядущий — приоткрыл парадные двери чипка-спасителя. Ба! Матка Бозка и святые угодники! Попал в 90-ые! В гудящем обогревателями предбаннике на корточках прозябают те самые, гроза и ужас добропорядочного интеллигентского общества. Дегенеративного облика, с соответствующими повадками постсоветских подворотен.

Даже гардероб из запасников музея «Шпана обнакнавенная» напялен. Не по сезону: кожзам или что-то дерматиновое китайское, спортивные костюмы, кроссовки, чёрные подвёрнутые на самую макушку синтетические шапочки, словно кардинальские пилеолусы. Стайка из пяти моложавых особей с пивными банками в руках в сопровождении неопрятной синявки едва покинувшей подростковый возраст.

— Мужчина! К вам можно обратиться? … Это фигура речи разочаровала, конечно. Не гоже потомственному «чёткому пацанчику» так с высоколобым и очкастым плебсом разговаривать. Даже если он габаритен и трезв походкой. Измельчала порода. Но с огромным любопытством задержался.

— Можно, если скажешь — вы гопники или АУЕ? — Тут ошибся, наверное. С командным тоном перегнул. Главарь пугливо отвернулся, остальные начали ворочаться, явно намереваясь на выход. Но этот паноптикум ушедшей эпохи всё-таки удалось рассмотреть. Не… вроде те самые, только более нервные и затрушенные. Камер наблюдения опасаются. Поумнели…

Питерская версия.

Так, теперь сменим формат повествования на привычный, научно-популярный. Поскольку социальное явление «гопника» очень интересно, лично занимался вопросом лет пятнадцать назад по заданию одного крупнотиражного издания. Как оказалось, эта публика вниманием социологов и историков практически не избалована. Ленивые исследователи относят «гопоту» к «неформальным молодёжным объединениям с ярко выраженным криминальным характером». Это правда, нет возражений.

«Преимущественно гопники заняты драками, грабежами, нападениями на одиночных прохожих в ночное время, которые нацелены на добычу денег, алкоголя и сигарет».

Гопники стали широко известны не в наши «лихие 90-ые». Термин (якобы) существовал уже в последней четверти XIX века, когда на Лиговском проспекте Санкт-Петербурга создали Государственное Общество Призора. Находилось оно в сегодняшнем здании четырёхзвёздочной гостиницы «Октябрьская».

По порядку разбираемся. Лиговская улице появилась в Петербурге на месте Лиговского канала, который с XVIII века соединял город с Красным Селом. По этой водной артерии таскали баржи с сырьём для бумажной фабрики, обратно доставляли готовую продукцию. Удобно, чтобы не тарахтеть телегами по людному Петербургу.

Хотя некоторые историки города не согласны, утверждают: Лиговский канал служил источником невской воды для подпитки «Лиги фонтанов» Летнего сада. Не суть, поскольку проект был провальным в инженерном исполнении, постоянно приходил в негодность, засорялся, служил источником зловония, вскоре стал откровенной мусорной свалкой. Когда жарким летним днем туда случайно попал прогуливавшийся император Николай I, он пришёл в ярость.

Местные власти, изведав монаршего гнева, приняли решение частично засыпать Лиговский канал, проложить там улицу. С прицелом на развитие её в бульвар, как закончится жилая застройка. Николай I подписал и утвердил проект, приказав насытить будущую Лиговку «приличными сооружениями».

Первым возведённым зданием стала (в 1851-м) гостиница «Знаменская». Очень современная на то время, номера оснастили пневматическими печами, вентиляторами, даже разговорными трубами. Позже там зашумел один из самых популярных ресторанов столицы на полторы тысячи мест.

Но сама гостиница была нерентабельным бизнесом, часто меняла владельцев и названия. В конце концов казна её выкупила, на излёте XIX века организовав Государственное Общество Призора. Попадали туда сироты, дети из неблагополучных семей, малолетние преступники, несовершеннолетние бродяжки, отобранные у профессиональных нищих малолетки. Полицейские очень не любили этот «ГОП», он часто становился притоном для более взрослой шпаны, установившей свою уголовную иерархию среди обитателей.

После революции 1917 года здание не сменило социальное назначение. Утерянным (увы) решением Смольного — создаётся «Государственное общежитие пролетариата». То есть, даже аббревиатура (ГОП) не сменилась. Именно тогда появляется первое документальное подтверждение — лихие обитатели заведения стали называть себя «ГОПниками».

А название Лиговской улицы стало нарицательным. Исчезнувшие дворники (добровольные помощники полиции), полная революционная темень бульвара, близость Невского проспекта и Московского вокзала, запутанные проходные дворы… сделали Лиговку любимым местом промысла для бандитов, проституток, шпаны и беспризорников. С наступлением сумерек туда ни один трезвомыслящий гражданин носа не казал.

Современники вспоминали: шпана лиговского ГОПа выделялась среди прочих горожан уже одним только внешним видом, отдавая предпочтение необъятным кепкам и… ярко-красным носкам. А повадки «гопника из общежития» не вызывали сомнений — это явный преступный и хулиганствующий элемент. «Количество гопников измеряется в лигах» — это питерская поговорка из 1920-го года…

Когда в районе Лиговки случалось преступление, милиционеры первым же делом устраивали облавы, чинили обыски в ГОПе, находя именно в легендарном «пролетарском общежитии» преступников, обнаруживая краденое и отнятое грабежом. Крайне редко ошибались…

Теперь о слабых сторонах такой доминирующей «пролетарской» версии. Ещё в царские времена жители Петербурга спрашивали у плохо воспитанных людей на улицах: «А вы часом не с гоповской Лиговки?». То есть, акроним «ГОП» уже существовал, страсть к аббревиатурам просматривается до времён Советской власти. Это первое.

Второе. Лично знаком с некоторыми «городскими историками», которые в один голос заявляют: в других губернских центрах царской России были свои ГОПы, «Городские общества призрения». Тоже пользующиеся дурной славой, поскольку контингент везде одинаков, туда попадали малолетние (и не очень) бродяжки, оборванцы, бездомные пьяницы и полукриминальный нищенствующий элемент. Жители такой сброд называли всяко: гопа, гопцы, гопнаки.

Тем более, существование питерского «Городского общежития пролетариата» не документировано серьёзными источниками. Это речевой оборот из личных воспоминаний, частной переписки, коротких заметок газет из раздела «уголовная хроника».

«Блатная» версия.

Само собой, к интеллигентской версии образованного Питера с большим презрением относятся исследователи уголовного жаргона, историки преступного мира России. Вполне доказательно говоря: слово «гопник» уже имело широкое хождение в последней трети XIX века. Происходило от блатного выражения «гоп-стоп» (уличный разбой). Второй источник — словечко «гоп» («шайка воров из ночлежки»).

«Еще в конце 20-х годов босяцкая братия называла ночлежки старорежимным словечком «гоп», а их обитателей — «гопниками» или «гопой». (Жемчужины босяцкой речи)

В «Республике ШКИД» молодая учительница, желая пригрозить не в меру расходившимся воспитанникам, грозно кричит:

«Вы у меня побузите только. Я вам! Гопа канавская!».

Был даже специальный термин «гопничать» в мире профессиональных воров. Это означало промышлять по поездам, в случае опасности покидая составы на ходу. Вот и третье возможное происхождение слова: «гоп» — это прыжок. В Западной Сибири можете ещё услышать от старожилов в возрасте — «гопанит, гопает», речь тут идёт о каком-то скачущем беспокойном человеке (чаще — ребёнке).

То есть, в криминальный мир гопник припожаловал от «гоп-стопа», а не из лиговского «общежития пролетариата». На воровском жаргоне так называли молниеносный уличный грабёж с применением насилия малолетними преступниками. С обязательным взятием «на испуг» дерзостью, численностью, наглостью.

Но откуда такое слово вообще могло взяться? Ответ: из-за скоротечности уличного грабежа. Потому что издавна «гоп» в русском языке обозначало «прыжок, скачок или удар» (Даль). С производными — «гопнуть, прыгнуть или ударить». Самая яркая иллюстрация — поговорка «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

Словечко приклеилось к жаргонизму «смык» (синониму «шмыг»), закрепилось в самой старой воровской терминологии — «гоп со смыком», мгновенном грабеже с наскоком и ударом. Чтобы запугать, ошеломить жертву, столь же молниеносно исчезнуть (смыкнуть). На такие финты были способны только очень молодые и начинающие «шмыги», нижняя ступень криминальной иерархии.

Именно их стайки дали миру блатного жаргона другое прочтение слова «гоп» — как месту, где можно пересидеть полицейские облавы за небольшую плату. Обычно прятались у бывшего «сидельца» или каторжанина. Первые «гопы» были ликвидированы полицией… после Крымской войны 1853-го в Севастополе.

Находились они в полуразрушенных хибарках Корабельной слободки. Беспризорники, потерявшие отцов и матерей юные сироты организовывали свои «гопы со смыком» и платили за краткий постой артельщикам профессиональных нищих, бывшим преступникам. Нужно отдать должное патриотизму малолетних налётчиков — чаще всего от их «гоп-стопа» страдали английские и французские офицеры, болтающиеся по городу во время перемирия.

А как же криминальная Одесса-мама, кто-то спросит… А никак. «Гопники» появились в ней минимум лет через десять после Крымской войны, дав слову «гоп» третье, последнее прочтение. Так стали называть гастролеров, шайки «гопа со смыком», прибывающие на свои заработки в тёплое время года.

Апофеоз гопника…

Снова вернёмся в послереволюционный Питер, уже получивший своё новое название — Ленинград. Город был наводнён малолетними беспризорниками и преступниками со всей страны, пока не прогремело на всю страну знаменитое дело 1926-го, тот самый «чубаровский беспредел».

Лиговская шпана, уже достаточно зубастая (даже вооружённая), на короткое время заключила перемирие с гопниками Чубарова переулка (сегодня — Транспортный). Обмывая столь великое событие, они совершили в сквере «Сан-Галли» жестокое групповое изнасилование юной девушки. Когда милиция задержала по горячим следам более трёх десятков «гопников», пришла в ужас.

Никто из арестованных не усматривал в своих действиях ничего криминального, мол… обычное дело, девушка вела себя заносчиво, отказалась выпить в столь куртуазной кампании. Дело дошло до Смольного, товарищ Киров (недавно ставший первым секретарём Ленинградского обкома) даже провёл специальное заседание, поставил вопрос ребром: город Ленина необходимо беспощадно очистить от всякой «криминальной швали».

Пресса и чекисты получили команду «фас!», дело «чубаровского беспредела» получило резонанс по всей стране Советов. Состоялся суд, который сразу занял крайне жёсткую позицию к гопникам. Были заклеймены позором и презрением любые «адвокаты» из сердобольного ведомства Луначарского (Совет защиты детей), никаких «перевоспитаний и вторых шансов»!

Более возрастную чубаровскую группировку, как явных зачинщиков «беспредела» — приговорили к смертной казни, накопав не менее двух дюжин похожих эпизодов. Лиговские «гопники» получили длительные сроки в колонии строго режима для взрослых. С такой статьей это был смертный приговор, что и случилось, некоторые не дожили до этапирования в Соловецкий лагерь.

Ленинградская шпана, подогреваемая «лиговскими», взбунтовалась. Гопники буквально сорвались с цепи, волна преступлений накрыла город. Начались нападения на милиционеров и сотрудников ЧК, партийных чиновников, военных. Но это дало прекрасный повод Смольному начать выполнять приказ товарища Кирова. Облавы проводились беспощадно и массово, прогремели выстрелы…

Жалость и снисхождение к малолетним «гопникам» исчезла, классовая болтовня была спрятана. Но настоящее, фактическое истребление ленинградского «гопника» состоялось только в 1934 году, когда были осуждены в рамках одного процесса «банды братьев Шемогайловых» сотни малолетних преступников. А в зале суда висела кумачовая растяжка с цитатой Горького: «От хулигана до фашиста — один шаг!».