http://s30662109275.mirtesen.ru/blog/43590199054/4---GENETIC...
Эволюция родословной человека
На основе описанных выше находок и результатов их исследований в научном мире постепенно складывалась довольно стройная схема линейной эволюции человека. Согласно этой схеме от австралопитеков произошел человек умелый (Homo habilis), от него – архантропы (Homo erectus), от них – палеоантропы (неандертальцы), а от них – современные люди.
Рис. 62. Линейный вариант эволюции человека
Конец ХХ и начало XXI века ознаменовались довольно большим количеством новых находок. Достаточно сказать, что количество обнаруженных костных останков, претендующих на звание останков предков человека, возросло за это время примерно в два раза. Эти находки серьезно «удлинили линейку» эволюции человека – также примерно в два раза.
В 1995 году Мив Лики (жена Роберта Лики, который является сыном Луис и Мэри Лики, обнаруживших Homo habilis, Человека умелого), зоолог по образованию, проводившая работы в Кении, нашла на берегу озера Туркан более двух десятков фрагментов скелетов гоминидов, сходных с афарскими австралопитеками, но более крупных (длина тела самцов – 155 сантиметров, вес – 50 килограммов) и более древних (обитавших 3,9-4,5 миллиона лет назад). Новому виду было дано наименование Australopithecus anamensis (Австралопитек озерный).
Этот австралопитек был двуногим существом, несколько более примитивным, чем афарский вид, и на этом основании многие исследователи сразу же поторопились признать «озерного» австралопитека прямым предком афарского, то есть объявить о находке нового, древнейшего, возможно первого, звена в эволюционной цепи «предлюдей». В дальнейшем все оказалось, однако, не так просто, и ныне споры о положении «озерного» австралопитека на эволюционном древе продолжаются.
Рис. 63. Бедренная кость «озерного» австралопитека
Примерно в это же время известный антрополог и археолог Тимоти Уайт вел раскопки в Эфиопии на берегах реки Аваш, близ селения Арамис. Им были найдены фрагменты челюстей и скелета (к 1994 году останки составили около 45 % полного скелета) ранее неизвестного науке двуногого примата, близкого по времени обитания на Земле древнейших австралопитеков, но отличающегося от них анатомически. Поскольку особенности костей ног указывали на прямохождение, Уйат определил находку как новый род в семействе гоминидов и дал ей имя Ardipithecus ramidus.
Подобно тому как молодую представительницу афарских австралопитеков окрестили Люси, новой красавице из ардипитеков дали ласково-фамильярное прозвище Арди. Ученые шутят, что Арди сместила Люси с пьедестала древнейшей прародительницы человеческого рода.
Древность Арди – 4,4 миллиона лет, то есть она была практически современницей «озерного» австралопитека, вследствие чего некоторые исследователи предполагают наличие прямой преемственности между этими двумя группами гоминидов. Арди жила в субтропическом лесу, который в те времена еще сохранялся на этой территории, была всеядным существом – питалась плодами, листвой, но не отказывалась пополнять свое меню и мелкими животными, в частности грызунами.
Показательно, что в самом наименовании Ardipithecus ramidus отразилось настойчивое стремление ученых найти «корень» – предковую форму семейства гоминидов, от которой пошло все разнообразие «двуногих», включая человека. «Арди» на местном наречии означает «почва», «основа», «рамид» – «корень».
Рис. 64. Скелет ардипитека
Череп ардипитеков занимает промежуточное положение между шимпанзе и австралопитеками, что дает повод некоторым исследователям утверждать, что ардипитек являлся предком скорее шимпанзе, чем человека. Другие полагают, что ардипитек – общий предок человека и шимпанзе. Однако большинство ученых считает его все-таки предком именно человека.
Лицевая часть черепа ардипитека и размер черепа в передне-заднем сечении меньше, чем у шимпанзе, что свидетельствует в пользу вертикального положения позвоночника. Клыки, как и у других ранних гоминидов, менее заостренные и не такие крупные, как у шимпанзе, и занимают промежуточное положение между клыками обезьян и современного человека.
Характеристики скелета занимают промежуточное положение между шимпанзе и австралопитеком. Большие пальцы ног противостояли остальным пальцам и, видимо, использовались для охвата ветвей деревьев, однако остальные четыре пальца составляли жесткую конструкцию, характерную для прямоходящих гоминидов, в отличие от шимпанзе, у которых эти пальцы подвижны. Особенности костей таза в сочетании с отставленным большим пальцем ноги указывает на то, что ардипитек заметную часть своей жизни проводил на деревьях.
Рис. 65. Ардипитек (реконструкция)
Вскоре выяснилось, что Ardipithecus ramidus является не единственным представителем своего рода, который имеет гораздо более древнюю историю Так другой вид ардипитеков – Ardipithecus kadabba – обитал на территории Эфиопии уже 5,5-5,8 миллиона лет назад. Подобная древность соответствующих находок послужила основанием именно для такого названия данного вида, так как афарское слово «кадабба» означает «основатель рода».
До 2009 года предполагалось, что Ardipithecus kadabba является предком шимпанзе и людей. Однако сейчас, после более детального исследования ардипитеков, время разделения линий шимпанзе и человека отодвинули к рубежу в 7 миллионов лет назад. Этому в том числе способствовали и находки останков таких существ, как оррорин и сахелантроп.
В 2000 году французские палеонтологи Бригитта Сенут и Мартин Пикфорд обнаружили при раскопках в Тугенских холмах в Кении части скелетов пяти существ, отличавшихся от австралопитеков, но принадлежавших к числу двуногих приматов. Наиболее интересны были результаты оценки древности находки – кости пролежали в земле между двумя слоями пепла возрастом 5,8 и 6,1 миллионов лет. Антропологи назвали неизвестного ранее примата Orrorin tugenensis (Оррорин тугенский). Круглая дата обнаружения этого примата послужила причиной того, что находку окрестили также «Человек тысячелетия».
Слово «оррорин» – местного происхождения, оно означает «первый человек». Конечно, это был еще не человек, но именно такое существо, по заключению многих специалистов, было общим предком человека и шимпанзе.
Среди найденных костных останков были такие части бедренной кости, форма которых косвенно указывает на прямохождение, а также кости правой руки, приспособленной для лазания по деревьям. Форма коренных зубов и клыков характерна для животных, питающихся фруктами и изредка – мясом. По размерам оррорины были сравнимы с современными шимпанзе.
Французские исследователи выдвинули гипотезу происхождения человека «в обход» австралопитеков – прямо от оррорина. По их мнению, оррорин является прямым предком людей, в то время как ардипитек и всевозможные австралопитеки являются тупиковой ветвью эволюции, так как оррорин жил до их появления, а форма его бедренной кости существенно ближе к человеческой, чем у Люси. Другие антропологи с этим не согласны и считают оррорина звеном общей цепи эволюции гоминидов в направлении человека, возможно – первым звеном или одним из первых. На текущий момент роль оррорина остается дискуссионной.
Преподнесли сюрприз и находки рядом с останками оррорина. Судя по останкам животных и растений той же эпохи, оррорины жили в сухих вечнозеленых лесах, а не в саванне, как предсказывали многие теории эволюции человека. Поэтому прямоходящие обезьяны, возможно, впервые появились в лесах, а не эволюционировали от четвероногих, вышедших на открытые пространства.
Рис. 66. Оррорин (части скелета и реконструкция)
Прошло всего два года после находки оррорина, и франко-канадская экспедиция под руководством палеонтолога Мишеля Брюне обнаружила в пустыне Дьюраб, расположенной на севере республики Чад в Центральной Африке череп, часть нижней челюсти и несколько зубов неизвестного гоминоида, жившего 6-7 миллионов лет назад. Останки были сгруппированы в трех разных местах и принадлежали шести особям. Череп получил название Тумай – имя, которое в пустыне Дьюраб дают детям, родившимся перед сезоном засухи, и которое на местном чадском наречии означает «надежда на жизнь».
По строению череп оказался близким к предполагаемой промежуточной между предками человека и шимпанзе форме. К сожалению, не были найдены кости конечностей, но и по ряду признаков черепа удалось сделать вывод о том, что примат был двуногим. Сторонники этой версии видят доказательство в срединном положении затылочного отверстия. Хотя вопрос о прямохождении до сих пор остается дискуссионным.
Черепная коробка удлинена, что характерно в большей мере для обезьян. Лицевая часть совмещает примитивные и продвинутые черты. Надбровные дуги образуют толстый, непрерывный надбровный валик. Затылок значительно более плоский по сравнению с шимпанзе. Тумай обладал достаточно слабыми клыками, а зубы заметно отличались от других находок. Размер головного мозга был небольшим (около 350 кубических сантиметров – как у шимпанзе, и в 4 раза меньше, чем у человека), а черепная коробка удлинена, что характерно для современных обезьян. Подобное смешение признаков свидетельствует о самых ранних этапах эволюции группы. Встречается даже утверждение, что, возможно, в это время «люди» (типа Тумая) спаривались с обезьянами…
Рис. 67. Череп Тумай
Примата назвали Sahelanhtropus tchadensis (Сахелантроп чадский) по месту находки (Сахел – местность, где велись раскопки). Его дальнейшее изучение показало, что череп сахелантропа имеет много общего с черепом Арди, то есть можно проследить преемственность эволюционных стадий в пределах древа эволюции гоминидов на протяжении 7 миллионов лет. Это стало еще одним аргументом в пользу принятой большинством ученых гипотезы о разделении эволюционных линий человека и шимпанзе 6-7 миллионов лет назад.
Однако далеко не все разделяют данную точку зрения. У ученых нет единого мнения относительно родственных связей сахелантропа. Например, встречаются утверждения что череп Тумай является вовсе не примитивным гоминидом, а одним из предков современных горилл. Эту версию отстаивают, например, первооткрыватели оррорина.
Против соотнесения сахелантропа с гоминидом оказываются и модные ныне исследования по митохондриональной ДНК, которые указывают на то, что окончательное разделение ветвей человека и шимпанзе произошло около 5 миллионов лет назад – на один-два миллиона лет позже сахелантропа. Правда, имеются и серьезные вопросы к надежности выводов таких исследований (об этом мы поговорим позже).
Неожиданным для исследователей стало и место обнаружения предполагаемого наиболее примитивного и наиболее древнего представителя человеческой родословной. Сахелантроп был найден в отдалении на 2500 километров от Рифтовой долины, с которой ныне ученые связывают начальные этапы эволюции человеческой ветви гоминидов (на этом мы тоже остановимся позднее).
Рис. 68. Сахелантроп (реконструкция)
Здесь мы вступаем в область сомнений и неоднозначности, царящей даже в среде профессионалов-палеоантропологов. И прежде всего не ясно, достигли ли исследователи «начальной точки», или сахелантроп является лишь очередным промежуточным звеном. Есть, например, мнение, что такие виды гоминидов, как сахелантроп и оррорин, были не первыми видами на пути к человеку и произошли от еще более древнего человекообразного примата самбуропитека, жившего в Кении в области Тугенских холмов около 9 миллионов лет назад.
«В настоящее время принято считать, что эволюционная линия, связавшая человекообразную обезьяну с человеком, выглядела так:
Orrorin tugenensis → Ardipithecus ramidus → Australopithecus afarensis → Homo (человек как род)
В этой схеме не исключены некоторые уточнения: вместо оррорина ряд исследователей могут поставить сахелантропа, вместо Ардипитека рамидуса – Ардипитека кадабба, вместо Австралопитека афарского – Австралопитека африканского или какого-либо другого. Выше приведена наиболее распространенная и пока наиболее вероятная гипотеза» (А.Зубов, «Колумбы каменного века. Как заселялась наша планета»).
Может сложиться впечатление, что факты вроде бы подтверждают теорию Дарвина о постепенном развитии человека от некоего обезьяноподобного предка. Но является ли это действительным подтверждением дарвиновской теории?..
Как показали события последней пары десятков с небольшим лет, все совсем не так-то уж и просто.
Прежде всего – дело не ограничилось лишь «удлинением линейки», как это могло бы показаться из вышеприведенной цитаты. Пока число кандидатов на роль предков человека было относительно невелико, их вполне удавалось уложить в единую линейную схему. Однако увеличение количества находок привело и к серьезному увеличению количества известных видов древних «человекообразных», и им стало тесно в рамках одной прямой линии. Со своими особенностями они никак не хотели туда укладываться.
И сейчас уже можно утверждать со всей определенностью, что линейный вариант упорядочения этих известных видов не подходит. Он был всего лишь результатом субъективной предпосылки самих исследователей, стремившихся уложить их в прокрустово ложе последовательной и постепенной эволюции, а вовсе не отражением объективной реальности.
Под давлением фактов от линейной схемы пришлось отказаться. Палеоантропологи вынуждены были «уйти в плоскость» – родословная человека стала изображаться в виде не простой последовательности, а весьма развесистого дерева с массой боковых тупиковых «ветвей». Но и это – в лучшем случае, поскольку надежной связи между «ветками» со «стволом» на этом «дереве» нет, как, впрочем, нет даже самого «ствола» – ведь до сих пор не ясно, какие из обнаруженных видов были непосредственными предками человека, а какие являлись лишь боковыми, тупиковыми ветвями эволюции. Более поздние исследования заставляли не раз пересматривать роль и место того или иного конкретного вида в эволюции человека.
«Первые находки австралопитека, которые представляли собой найденный Дартом в 1924 г. в пустыне Калахари череп детеныша австралопитека, были встречены учеными и общественностью с большим энтузиазмом; полагали, что найден прямой предок человека, находящийся, по своему происхождению, между обезьянами и современными людьми. В настоящее время австралопитека все еще называют порой «предшественником человека», но почти ни у кого не вызывает сомнения, что австралопитек не был прямым предком людей, а являлся формой, близкой к неизвестным, ненайденным предкам человека раннего гоминидного уровня развития. Ошибочное наделение австралопитека большей степенью родства с человеком, чем это есть на самом деле, произошло потому, что детеныш австралопитека, (что соответствует законам биологии онтогенеза), очень похож на человеческого ребенка, причем сходство выражено в большей мере, чем сходство взрослого австралопитека и современного человека.
Находка самки австралопитека, сделанная в 1973 г. и названная «Люси», казалась классической иллюстрацией эволюции процесса прямохождения у предков человека. Ряд антропологов, несмотря на разнообразие форм австралопитеков, пользовался для обозначения австралопитека одним латинским названием Нomo australopithecus. Австралопитека считали первой известной стадией эволюции гоминид. В настоящее время полагают, что австралопитек стоит гораздо дальше в систематическом положении от человека, чем это предполагалось. Исходная стадия эволюции рода Homo неизвестна» (Э.Владимирова, «Антропологические концепции современной науки»).
В условиях множества имеющихся неопределенностей ученые сегодня вынуждены уходить даже от варианта «развесистого дерева». Родословная человека представляется ими на современном этапе в виде набора отдельных «островков», связи между которыми носят лишь весьма предположительный характер (как это представлено, например, на сайте Смитсоновского института – одного из ведущих заведений по данному направлению исследований).
Рис. 69. Эволюционное древо гоминид (сайт Смитсоновского института, США)
И недаром, в приведенной ранее цитате Зубова упоминается возможность изменения звеньев в эволюционной последовательности – связи в этой последовательности имеют характер всего лишь гипотез, а не установленных фактов.
Можно было бы посчитать все это лишь «временными трудностями», вызванными лишь нехваткой данных, которые будут получены в дальнейшем с обнаружением новых находок – находок, которые бы подтвердили те или иные связи между известными древними видами. Именно эту позицию занимал, например, Дарвин, провозгласивший принцип «неполноты палеонтологической летописи». И именно такой же точки зрения придерживаются многие исследователи и ныне.
Однако не исключено (и в последнее время становится все более и более вероятным), что такие данные просто будет невозможно получить вообще. И эта невозможность носит принципиальный характер, а не является лишь следствием ограниченности наших современных возможностей. На это указывают, в частности, некоторые закономерности, которые обнаруживаются в общем эволюционном процессе живых видов.
«…существует прямая зависимость между общей численностью вида, продолжительностью его существования и географическим ареалом, с одной стороны, и вероятностью его сохранения в ископаемом состоянии – с другой… Наиболее вероятная форма эволюционных изменений – быстрые преобразования немногочисленных, географически изолированных популяций… У наиболее важной, с точки зрения эволюции, части биоты было меньше всего шансов сохраниться в ископаемом виде» (Р.Кэрролл, «Палеонтология и эволюция позвоночных»).
«Эволюционирует не тот, кто лучше приспособлен, а наоборот, тот, кто, являясь менее адаптированным, чем другие, обладает определенной неустойчивостью, которая позволяет ему трансформироваться дальше. Одна-единственная линия… эволюционировала от неустойчивости к неустойчивости, чтобы наконец превратиться в человека, который, возможно, наименее адаптирован из всех живых существ и нисходит по прямой линии к формам, которые в силу их менее совершенной адаптации продолжали трансформироваться» (П.Л. де Нои, «Между знанием и верой»).
Таким образом получается, что хорошо приспособленный к конкретным условиям среды и поэтому многочисленный вид животных, как правило, не способен к существенным эволюционным изменениям при смене условий. Эволюционным изменениям более подвержены именно малочисленные виды. А даже с чисто математической точки зрения, вероятность обнаружить останки представителей какого-либо вида тем меньше, чем меньше была численность этого вида.
И если предполагается, что развитие человека (в его эволюции) происходит в целом по общим эволюционным законам, то отсюда автоматически вытекает его подчинение указанным выше закономерностям. И следовательно весьма и весьма вероятно, что уже известные останки ископаемых гоминид являются останками вовсе не прямых предков человека, а всего лишь представителей боковых, тупиковых ветвей эволюции человека. В этом случае представленные ранее схемы являются вовсе не отражением эволюционного пути человека, а всего лишь набором именно тупиковых ветвей. Между же тупиковыми ветвями запросто может не оказаться вообще никаких прямых связей.
По тупиковым ветвям, конечно, можно делать какие-то косвенные выводы об эволюции самого человека, но они будут именно косвенными, неизбежно оставаясь в ранге лишь гипотез и предположений.
Таковы логические следствия из «эволюции по Дарвину» – медленной и постепенной…
Рис. 70. Предок или тупиковая ветвь?
В рамках же теории «прерывистого равновесия», согласно которой эволюция происходит очень быстрыми скачками, сменяемыми длительными периодами стазиса, ситуация может оказаться и не столь печальной. Известные ископаемые останки в этом случае вполне могут оказаться и останками именно прямых предков человека, находившихся на определенном участке стазиса. Просто в период эволюционного всплеска какая-то часть (вполне возможно, и весьма небольшая) «стазисного» вида быстро эволюционировала в другой вид, занимавший следующую ступеньку стазиса. Насколько быстро это могло происходить – достаточно наглядно представляют опыты Шапошникова, описанные ранее.
Однако в этом случае изменения происходят быстро и скачкообразно. Следовательно, шансы найти что-то «переходное» между одним «стазисным» видом и последующим (тоже «стазисным») многократно уменьшаются, если даже существуют вообще. Как результат – получить прямые непосредственные свидетельства связи между двумя последовательными «стазисными» видами оказывается невозможным в принципе. Если и будут какие-либо свидетельства такой связи, то они неизбежно будут только косвенными. И тогда наша «эволюционная лестница» тем более окажется на том же самом уровне всего лишь гипотез и предположений.
Факты и трактовки
Возможно, кто-то скажет, что пусть современные представления о происхождении и эволюции человека от древнего обезьяноподобного предка остаются всего лишь гипотезой, но гипотеза эта ведь подкрепляется многочисленными фактами. Именно такое впечатление может сложиться (и часто складывается) под воздействием описания истории находок ископаемых гоминидов и приматов, типа представленного выше. И уж тем более такое впечатление складывается при чтении книг, более категорично стоящих на эволюционных позициях.
Однако в таком представлении эволюционного пути человека имеет место определенное лукавство, о котором авторы соответствующих книг предпочитаются полностью умалчивать. Дело в том, что в нем производится подмена реальных фактов (в полном смысле этого слова) интерпретацией этих фактов – подмена совершенно неправомерная. И в действительности мы имеем здесь гипотезу, подкрепленную не фактами, а интерпретацией этих фактов (то есть по сути – лишь очередной гипотезой)!..
Но факт – вещь объективная, а интерпретация всегда субъективна, то есть зависит от личностных установок и предпочтений интерпретаторов. Это приводит к возможности того, что факт будет свидетельствовать об одном, а интерпретацию ему могут дать ошибочную. В результате факт будет будто бы «подтверждать» ошибочные выводы. И мы получим не реальность, а ее искаженное отражение.
Рис. 71. Искажение реальности
Что является фактами в данном случае?
Факты – это костные останки, орудия труда, следы использования огня, место их обнаружения, окружающие их породы и сопутствующие находки, показания приборов при том или ином лабораторном исследовании находок и т.д. и т.п.
А вот указываемый возраст находок, их принадлежность к конкретному виду, а тем более описание возможностей этого вида – это уже не факты, а интерпретации, которые дают вполне конкретные люди со своими собственными предпочтениями и особенностями восприятия. Даже сходство и отличие каких-либо конкретных находок в сравнении с другими находками и особенностями других видов всегда оценивается каким-то конкретным исследователем, а следовательно заключение о наличии и степени важности сходств и отличий тоже обладает определенной субъективностью.
Посмотрите на любое описание эволюционного пути человека – и легко увидите тотальное доминирование в них интерпретаций над непосредственно фактами. Присмотритесь повнимательней – и поймете, что гипотеза выстраивается именно на интерпретациях, а не на самих фактах.
Конечно, реальный процесс практически любого эмпирического исследования не может обойтись без интерпретаций. Интерпретация – неотъемлемый элемент познания. И влияние субъективных факторов тут просто неизбежно. Как неизбежно и внесение искажений в финальную картину при постижении реальности. Но когда речь идет о том, чтобы принять или отвергнуть гипотезу в целом или ее отдельные положения, нужно понимать, насколько сильные искажения внесены исследователи, на каком этапе и по каким причинам.
При определенных условиях влияние субъективных факторов можно уменьшить, если увеличивать число исследователей. Но количество людей, способных грамотно и профессионально интерпретировать факты, относящие к вопросам палеоантропологии, не так уж и велико. А каждый из них обладает хоть и своими собственными предпочтениями, но далеко не всегда эти предпочтения иные, нежели у других людей. И в замкнутом сообществе ученых всегда имеется какая-то доминирующая теория (далеко не всегда верная!), в прокрустово ложе которой эти ученые стремятся уложить интерпретации тех или иных фактов.
Мы уже упоминали выше про случаи, когда какие-то находки сначала отвергались научным сообществом, а затем им же признавались, и наоборот. В соответствии с этим факты то учитывались в общей теории, то не учитывались. А это – тоже результат влияния того самого субъективного фактора. И фактора в научной среде, увы, очень мощного.
Само словосочетание «признание научным сообществом», которое порой используется в качестве некоего «аргумента» в подкрепление того или иного озвучиваемого вывода, отражает сильное влияние именно субъективного фактора. Оно означает, что большинство авторитетных (!) в этом сообществе (!) ученых поддерживает этот вывод. То есть означает по сути, что имеет место принятие решения на основе своеобразного голосования – за что большинство, то и признается «истиной».
Однако истина в науке не устанавливается простым голосованием. Большинство запросто может и ошибаться. Даже если это большинство пользуется авторитетом среди профессионалов.
Достаточно показательным и известным примером является, скажем, принятие в 1772 году Парижской академией наук резолюции по докладу о небесном происхождения метеоритов. Резолюция гласила: «Камни не могут падать с неба, поскольку на небе камней нет». И была принята большинством членов академии, то есть авторитетными людьми. После чего Парижская академия наук отказалась вообще рассматривать какие-либо сообщения о «камнях, падающих с неба».
Столь категоричное отрицание возможности падения на Землю тел из космического пространства привело к тому, что, когда утром 24 июня 1790 года на юге Франции упал метеорит «Barbotan» и падение его было засвидетельствовано бургомистром и городской ратушей, французский ученый Бертолле писал: «Как печально, что целый муниципалитет заносит в протокол народные сказки, выдавая их за действительно виденное, тогда как не только физикой, но и ничем разумным вообще их нельзя объяснить».
Если бы не метеоритный дождь 26 апреля 1803 года, буквально усыпавший камнями север Франции и имевший массу свидетелей, которые собрали несколько тысяч метеоритов, научное сообщество еще долго могло находиться под воздействием ошибочного вывода авторитетов. Ныне же небесное происхождение метеоритов нам представляется просто очевидным.
Рис. 72. След в небе от челябинского метеорита
В условиях столь большого влияния субъективных факторов нельзя оценивать истинность картинки эволюции человека по «гладкости» самой этой картинки (а именно такой гладкой и непротиворечивой и выглядит она обычно в подавляющем большинстве книг), а наоборот – нужно смотреть на ее «шероховатости». Нужно анализировать прежде всего недостатки и слабые места – причем не только итоговой картинки, но и исходного материала, который положен в ее основу, а также слабые места тех способов и приемов, с помощью которых интерпретируется этот исходный материал.
Вот этим мы сейчас и займемся. И начнем как раз с исходного материала, то есть с фактов (а не их интерпретаций), лежащих в основе современных представлений о происхождении и эволюции человека.
Фактологическая основа
Прежде всего посмотрим на то, насколько надежна фактологическая база, на которой выстраивается современная картинка эволюционного древа человека.
Достаточно очевидно, что чем больше исходных фактов, тем больше у нас шансов приблизиться к истине. И уже в этом вопросе мы сталкиваемся с серьезнейшей проблемой – палеоантропологии имеют в своем распоряжении не просто мало, а крайне мало ископаемых останков.
«…все наше знание человеческой предыстории основывается на останках, часто очень неполных, возможно, около пяти тысяч индивидуумов. «Все их можно поместить в кузове пикапа, если не бояться перемешать», – ответил мне бородатый дружелюбный хранитель отдела антропологии Американского музея естественной истории в Нью-Йорке Иан Таттерсолл, когда я спросил о величине мирового фонда костей гоминидов и первобытных людей» (Б.Брайсон, «Краткая история почти всего на свете»).
Заметим, что книга американца Билла Брайсона, из которой приведена цитата выше, увидела свет в 2005 году. Так что даже с учетом бума палеоантропологических находок последних десятилетий приведенный им сравнительный пример поражает. И если мы заменим обычный пикап на пикап с удлиненным кузовом, учтя таким образом все новейшие находки, обнаруженные после выхода книги Брайсона, количество этих находок все равно останется ничтожно малым!..
Рис. 73. Здесь уместятся все известные останки древних предков человека
Можно и конкретизировать. На одном из антропологических сайтов имеются такие данные по количеству известных находок – 879 черепов (из них полных – лишь единицы), 674 нижние челюсти, 104 эндокрана (слепка на внутренней поверхности черепа) и 312 так называемых посткраниальных скелетных останков. И это – все…
«…сегодня более чем через сто лет после открытия на Яве первого претендента на лавры «переходного звена» между обезьяноподобными предками и человеком – питекантропа (Homo erectus, или Человека прямоходящего) – находок обнаружено крайне мало. Настолько мало, что все их можно кратко описать в одной книге. Речь, разумеется, идет не о подробном анализе, но именно об описании, неком справочнике. По сравнению с другими областями науки – ситуация беспрецедентная.
Вряд ли, например, можно кратко описать все болезни в одном медицинском справочнике или все астрономические открытия в одном сборнике. Но в случае с палеоантропологией дело обстоит именно так. И это – отнюдь не результат «плохой работы» исследователей, поразительным образом в земле сохранилось значительно меньше ископаемых останков, чем теоретически предполагалось, исходя из гипотезы о постоянной эволюционной смене одних видов другими» (А.Маслов, «Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас»).
Столь узкая исходная фактологическая база приводит к целому ряду негативных последствий.
Во-первых, у исследователей остается слишком много степеней свободы – факты можно «тасовать» практически как угодно, выстраивая между ними те гипотетические связи, которые понравятся самому исследователю.
Во-вторых, каждая новая находка имеет свои собственные особенности и оказывается в чем-то уникальной и отличной от всех предыдущих. А это нарушает принцип повторяемости, столь важный для объективного научного исследования.
И в-третьих, серьезно повышается вероятность того, что некая новая находка обрушит все выстроенные схемы и заставит пересмотреть закономерности эволюционных изменений, которые, как считается, уже известны.
В качестве иллюстрации к вышесказанному можно привести две группы недавних находок – в Денисовой пещере и на острове Флорес.
Денисова пещера расположена на южном Алтае, на правом берегу реки Ануй. При раскопках пещеры выявлено более 20 культурных слоев различных эпох – орудия труда, предметы вооружения, украшения, останки животных и растений. В отложениях в пещере обнаружены останки более сотни видов плейстоценовых животных (обитавших до окончания последнего «Ледникового периода»).
В 2008 году группа российских ученых под руководством директора Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН академика Анатолия Деревянко и его заместителя Михаила Шунькова обнаружила в Денисовой пещере фрагмент фаланги мизинца руки девочки возраста 7-10 лет, жившей 30–75 тысяч лет назад (по другим данным существенно больше – 171-224 тысячи лет назад). Из найденной фаланги удалось извлечь ДНК, последовательности которой позволили установить, что останки принадлежат виду (или подвиду) людей, представляющему особую ветвь в эволюции Homo и отличному от неандертальцев и современных людей. Этот вид получил название «денисовский человек». Ныне известно еще четыре находки – три обнаруженных еще в советское время коренных зуба, принадлежавших молодой особи мужского пола (их размеры очень большие по сравнению с другими Homo) и, возможно, фаланга пальца ноги, анализ генетического материала из которого продолжается в настоящее время.
Рис. 74. Останки денисовского человека
Всего пять очень небольших находок привели в итоге к появлению еще одного «островка» в эволюционной картине человека – «островка», надежно определить связи которого с другими до сих не удается, несмотря на мощнейший аппарат современных генетических исследований и тому уникальному факту, что во фрагменте фаланги мизинца из Денисовской пещеры доля человеческой ДНК составила около 70% (обычно ДНК изучаемых древних видов в генетических образцах составляет от 1 до 5%, а все остальное приходится на ДНК микроорганизмов – бактериальные загрязнения).
Команда ученых из лейпцигского Института эволюционной антропологии общества Макса Планка под руководством шведского биолога Сванте Паабо исследовала ДНК фрагмента фаланги мизинца. Проведя детальное сравнение мтДНК (митохондриальной ДНК) «денисовской» девочки с 54 аналогичными геномами современных людей из разных регионов Земли, а также с мтДНК нескольких неандертальцев (шести из Европы и двух из Азии, в том числе из пещеры Окладникова, которая находится в непосредственной близости от Денисовой пещеры на Алтае), ученые обнаружили, что ДНК «денисовского» человека очень серьезно отличается как от ДНК нынешних Homo sapiens, так и от ДНК неандертальцев. Более того, этот первобытный человек отстоит от современных людей в среднем почти вдвое дальше, чем неандертальцы. Иными словами, выявленные генетические особенности показали, что «сибирский Homo» уклонился от «генеральной линии» еще задолго до разделения между современными людьми и неандертальцами.
При помощи специальных математических методов исследователи оценили предполагаемое время расхождения эволюционных линий, одна из которых привела к «денисовскому» человеку, а другая – к общему предку сапиенсов и неандертальцев, и пришли к выводу, что алтайский человек разошелся с «сапиенсо-неандертальским» прародителем (или, если точнее, «митохондриальной праматерью») около миллиона лет назад, тогда как окончательное разделение сапиенсов и неандертальцев, согласно самым современным оценкам, полученным в результате недавнего анализа ядерного ДНК неандертальцев, произошло значительно позже – от 270 до 440 тысяч лет назад.
Но после более детального сравнительного анализа ядерных ДНК, проведенного теми же исследователями, ученые «скорректировали» свои первоначальные предположения. Они пришли к выводу, что алтайцы-денисовцы по своей родословной несколько ближе к неандертальцам, то есть сначала все-таки произошло разделение предков сапиенсов и предков двух других популяций (предположительно около 800 тыс. лет назад), а уже затем (около 640 тыс. лет назад) предки «денисовцев» отделились от предков неандертальцев.
Однако Дэвид Райх из Гарвардской медицинской школы (США), который также исследовал денисовский геном, пришел к выводу, что некоторые отрезки ДНК вообще не вписываются в общую картину. Например, рассеянные фрагменты, на которые приходится до 1% денисовского генома, выглядят более древними, чем остальные части. Лучше всего это объясняется тем, что «денисовцы» скрещивались с каким-то другим, неизвестным еще видом. Либо, как полагает сам Дэвид Райх, «денисовцы» сохранили наследственную информацию неизвестной архаичной популяции, не имеющей отношения к неандертальцам.
Один-единственный факт (фрагмент фаланги мизинца) – и столько принципиально разных вариантов его трактовки!..
Рис. 75. Денисова пещера
В 2003 году в пещере Лианг-Буа на западе индонезийского острова Флорес совместной индонезийско-австралийской археологической экспедицией был найден неполный скелет (номер по каталогу – LB1), предположительно взрослой женской особи (получившей имя Фло), включавший в том числе череп, нижнюю челюсть и большинство зубов. Также были обнаружены кости и зубы еще семи особей вместе с костями стегодонов и комодских драконов. В 2004 году были найдены дополнительные останки, по которым исследователи восстановили полный внешний облик неизвестного древнего человека и определили время его существования (указывается очень широкий диапазон – 95-12 тысяч лет назад).
Находки вызвали настоящую сенсацию и очень бурные споры, которые не прекращаются до сих пор. Дело в том, что люди острова Флорес обладали крайне низким ростом, сопоставимым с минимальными размерами современных пигмеев – от 1,04 до 1,09 метра. Отношение длины рук к длине ног у них было чрезвычайно большое, далеко выходящее за пределы индивидуальной изменчивости современного человека и примерно равное значениям австралопитеков. Мозг крайне маленький – всего 400 кубических сантиметров, то есть меньше, чем у шимпанзе. И при этом вместе с останками были обнаружены каменные орудия, указывающие на способности этих людей к охоте и строительству!..
Рис. 76. Пещера Лианг-Буа
После того, как был сделан вывод о том, что открыт новый биологический вид, первоначально получивший от исследователей прозвище «хоббиты» (по аналогии с существами небольшого роста, придуманными английским писателем Толкиеном), было предложено присвоить им видовое имя Homo hobbitus. Высказывалось также мнение, что речь идет о новом роде, для которого предлагалось имя Sundantropus, но после того, как череп первой найденной особи был с очевидностью признан принадлежащим представителю рода Homo, вид получил имя «Человек флоресский» (Homo floresiensis).
Помимо маленького роста и размера черепной коробки Homo floresiensis отличает общая форма черепа (более близкая к Homo ergaster, чем к человеку разумному), отсутствие подбородочного выступа, отличающего человека разумного от более древних гоминид, приплюснутый нос и мощные надбровные дуги, также характерные для ископаемых видов рода Homo. По строению черепа и конечностей Человек флоресский также принципиально отличается от всех известных популяций Homo erectus, а по соотношению длины лучевой и бедренной кости – и от Homo ergaster, сближаясь с еще более примитивными формами – такими, как Australopithecus garhi.
Рис. 77. Череп Фло
Другие особенности находок также удивляют. Так, скажем, некоторые характеристики мозга Фло приближают его к мозгу Homo erectus, в то время как другие (удлиненная затылочная доля коры, выступающая над мозжечком, возможно, связанная с вытеснением отделов, ответственных за зрение, более развитыми ассоциативными зонами, а также отсутствие лобно-глазничной борозды, исчезающей в процессе эволюции приматов по мере того, как развиваются лобные доли коры) – к мозгу Homo sapiens. Мозг Фло также отличает ряд особенностей, не имеющих аналогов среди других приматов. Одной из таких особенностей являются чрезвычайно развитые (относительно общего объема мозга) височные доли. Этот отдел мозга у современного человека отвечает в частности за опознание предметов и лиц. Другой отличительной чертой являются две мощные извилины в 10-м поле Бродмана, которые потенциально указывают на хорошо развитое воображение и способности к абстрактному мышлению и планированию.
Исследование плеча и предплечья Homo floresiensis в 2007 году показало, что предплечье повернуто на 120° по отношению к локтевому суставу. У современного человека угол поворота составляет 145-165°. Недостаточный изгиб, который мог бы помешать процессу изготовления орудий, компенсируется более короткой и вывернутой вперед ключицей, создающей впечатление пожатия плечами. За счет этого Фло могла изгибать локоть так же, как современные люди. В том же 2007 году исследование трех костей запястья, найденных на острове Флорес в 2003 году и приписываемых LB1, показало их архаичный характер. У этих костей отсутствуют характерные для современного человека разумного и неандертальца прогрессивные черты, и по строению они напоминают аналогичные кости современных человекообразных обезьян, а также древнейших ископаемых гоминид – австралопитеков и Homo habilis.
Рис. 78. Человек флоресский (реконструкция)
Практически сразу после объявления о находках на острове Флорес появились версии о том, что исследователи обнаружили останки вовсе не особого вида гоминидов, а всего лишь современных людей, изуродованных серьезной патологией – микроцефалией, синдромом Ларона (генетическое гормональное заболевание) или синдромом Дауна. Все эти версии то опровергаются, то вновь появляются в печати. И вопрос не снят с повестки дня до сих пор, хотя ученый мир в большинстве своем склонен признать реальность существования в прошлом пусть весьма экзотического, но вполне здорового вида Homo floresiensis, и строит разные версии, которые объяснили бы столь малые размеры особей данного вида. Версии, которые в основном сводятся к длительному развитию Homo floresiensis в условиях изоляции на небольших размеров острове.
Однако из-за малых размеров мозга Homo floresiensis у ученых сразу же возник вопрос – как же человек с таким маленьким мозгом мог изготовлять сложные орудия труда. Существование способных к изготовлению орудий разумных приматов с таким размером мозга, как у LB1, хотя и не противоречит в целом принципу островной карликовости, идет вразрез с устоявшейся точкой зрения, согласно которой эволюционный прогресс сопряжен с увеличением соотношения массы мозга и тела, и с моделями уменьшения массы тела и мозга для островных карликовых видов. Для LB1 это соотношение слишком мало…
Итак, вновь обнаружение весьма небольшого в принципе количества останков в одном-единственном месте приводит как к появлению нового обособленного «островка» на родословном древе человека, так и к необходимости усомниться в тех закономерностях, которые, казалось бы, уже «надежно выявлены» палеоантропологами. Все это – неизбежные последствия узости фактологической базы, к которым я здесь добавлю лишь еще одну весьма показательную, на мой взгляд, цитату.
«При таком малом количестве бесспорных фактов ученым приходится делать предположения на основе других найденных поблизости предметов, но такие суждения могут быть не более чем смелыми догадками. Как скептически заметили Алан Уокер и Пэт Шипман, если соотносить найденные орудия с обнаруженными поблизости видами живых существ, то пришлось бы сделать вывод, что древние орудия труда в основном изготавливались антилопами» (Б.Брайсон, «Краткая история почти всего на свете»).
Катастрофичную скудость исходного материала для восстановления родословной человека довольно метко охарактеризовал знаменитый палеоантрополог, один из первооткрывателей австралопитека Ричард Лики, который написал:
«Если вы приведете неглупого ученого из другой области и продемонстрируете ему те скудные находки, которые мы добыли, он, очевидно, скажет: «Забудьте об этом. С этим продолжать работу невозможно». Однако ни Дэвид Пилбом, ни другие ученые, вовлеченные в поиски истоков человечества, не приняли бы этого предложения, хотя, конечно же, мы целиком осознаем опасность делать какие-то выводы из столь неполных находок» (Р.Лики, «Создание человечества»).
Увы, такова ныне ситуация. Но иного нет, и приходится довольствоваться тем, что есть. Никуда не денешься. И либо действительно «забыть об этом», либо все-таки что-то пытаться сделать. И лучше, конечно, второе. Только при попытках выстроить что-либо целостное из столь ограниченного набора исходных данных, не надо забывать о скудости этой базы и рисках, отсюда вытекающих…
Местоположение находок
Когда при чтении книг о происхождении человека мы сталкиваемся с фразой «в ходе раскопок были найдены останки», в нашем сознании автоматически встают картинки работы археологов – планомерно и дотошно раскапывающих слой за слоем и фиксирующих в полевых дневниках все находки, их место обнаружения и особенности. Ведущих раскопки целенаправленно в заранее намеченном месте.
Таковы уж стереотипы нашего сознания.
Однако с палеоантропологическими находками дело обстоит далеко не так. В подавляющем большинстве они случайны. Иногда их обнаруживают просто на поверхности земли в пустынных районах; иногда в отвалах речных пород; иногда в карьерах при добыче песка, гравия или других строительных материалов; иногда проточные воды выносят их на поверхность; иногда они проступают в разломах, как это случается в Олдувайском ущелье в Африке. А, например, зубы гигантопитека (который ранее считался одним из видов древнего предка человека, а ныне – древней человекообразной обезьяной) немецкий палеонтолог Густав фон Кенигсвальд вообще купил в 1935 году в Гонконге в китайском магазине, торговавшем средствами традиционной медицины, где они продавались под названием «зубы дракона».
Даже в пещерах, где действительно исследователям удается организовать планомерное исследование слоя за слоем, самые первые находки, обращающие на себя внимание и приводящие к организации раскопок, в подавляющем большинстве абсолютно случайны. Без таких находок никто не возьмется решить, что копать надо именно здесь, примется раскапывать и найдет в результате останки древнего человека. Никакой подобной планомерности (в полном смысле этого слова) в поисках палеоантропологических находок нет…
Рис. 79. Челюсть гигантопитека
Далее. Самой идеальной для надежного выстраивания родословного древа человека была бы ситуация, если бы в каком-то месте исследователям удалось найти ряд последовательных видов в слоях, следующих один за другим, – например, от примитивных австралопитеков через австралопитеков развитых к человеку умелому, прямоходящему и, наконец, разумному. Увы, ничего подобного и в помине нет – все находки чрезвычайно разрозненны и чаще всего точечны. Они не обнаруживают рядом с собой прямых преемников или последователей. И лишь изредка удается найти в одном и том же месте останки представителей двух-трех отличающихся друг от друга видов.
«Примечательно, что в идеальном для подобных находок Олдувайском ущелье экспедиция под руководством Лики не обнаружила ничего, кроме австралопитеков и крайне спорного представителя Человека умелого, идентификация которого именно как представителя рода Homo подвергается немалым сомнениям. Как видим, и здесь не прослеживается эволюционной цепочки» (А. Маслов, «Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас»).
Точечные находки вдобавок неизбежно являются и «одномоментными», то есть они дают представление о каком-то виде, обитавшем в месте находки лишь в какой-то довольно короткий, с точки зрения эволюции, отрезок времени. А по таким «одномоментным» находкам невозможно установить наличие или отсутствие эволюционного развития.
Все это приводит к тому, что при построении эволюционного древа человека ученые вынуждены «сшивать» между собой разные точечные и «одномоментные» находки на основе дополнительных предположений и допущений, законность которых порой вызывает весьма серьезные сомнения.
«Основной недостаток современных антропологических теорий заключается, на наш взгляд, в том, что временную последовательность мы принимаем за преемственность. Например, если останки австралопитека, датируются 3 миллионами лет, а Homo erectus – 1,5 миллионами лет, то сам факт временных различий еще не дает нам права предполагать нам наличие преемственности между этими двумя видами. Равно как и исключать такую преемственность. В действительности мы не только не можем, но и не имеем права давать ни положительный, ни отрицательный ответ» (А. Маслов, «Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас»).
Более того. Даже если в каком-то одном и том же месте обнаруживаются останки двух (или даже более) видов, можем ли мы только основании того, что одни останки располагаются выше других (а следовательно, имеют меньший возраст), однозначно утверждать, что один вид произошел от другого?.. Строго говоря, мы и на это не имеем никакого права.
Показательным примером могут служить, скажем, пещеры на склоне горы Кармель в природном заповеднике Нахаль-Меарот на территории современного Израиля. Здесь в ходе почти ста лет раскопок были обнаружены остатки пяти разных культурных эпох нижнего, среднего и верхнего палеолита. Раскопки принесли находки, ставшие широко известными в мировой антропологии. В том числе были найдены останки неандертальцев и древних Гомо сапиенс. Одной из главных сенсаций стало то, что находки, связанные с неандертальцами, оказались расположенными… выше находок, связанных с Гомо сапиенс!..
Все находки, отнесенные к неандертальскому виду, имеют сравнительно небольшую древность – всего 40-60 тысяч лет назад. Древние же Гомо сапиенс жили здесь 101-115 тысяч лет назад, то есть были предшественниками неандертальцев, а не их преемниками.
И если бы исследователи опирались бы только на временную последовательность ископаемых останков, им бы пришлось сделать вывод, что местные неандертальцы произошли от Гомо сапиенс. То есть получили бы заведомо ошибочный результат…
Рис. 80. В одной из пещер в Нахаль-Меарот
Приведу еще один пример, связанный с местоположением находок.
В ходе нашей экспедиции в Эфиопию в марте 2008 года мы посетили небольшой музей в местечке Мелка Кунче (Melka Kunture), расположенный в 50 километрах от Аддис-Абебы в долине реки Аваш, знаменитой своими палеоантропологическими находками. Здесь, как утверждают ученые, располагалась древняя палеолитическая стоянка древних людей ашельской культуры, которая была обнаружена французскими исследователями в 1963 году и датируется возрастом 800 тысяч лет. В окрестности же обнаружены как еще более древние места обитания – возрастом аж до 1,7 миллиона лет, так и более поздние – всего 200 тысяч лет.
То, что считается местом стоянки с возрастом 800 тысяч лет, располагается ныне на открытом воздухе под небольшим навесом и доступно для обозрения туристов. Хотя обычных туристов оно как раз совершенно не впечатляет, поскольку представляет собой простое скопление камней в неглубоком раскопе. Среди этих камней были в свое время найдены костные останки различных животных, каменных и обсидиановых орудий, что и послужило основанием для отождествления данного места со стоянкой.
Однако когда мы присмотрелись к этим камням, то обнаружили, что они имеют заметно окатанный вид, который характерен не для простого обломочного материала, а для подвергавшегося длительному воздействию воды. И у нас возник вопрос – а не ошиблись ли исследователи с интерпретацией места находок именно в качестве стоянки?.. Нам вид камней подсказал совсем иной вариант трактовки. Похоже, что здесь некогда в далеком прошлом протекала река, русло которой в данном месте имело поворот. В подобных местах часто образуются небольшие заводи, где скорость течения резко уменьшается. В результате тот мусор, который несет река в виде всевозможного содержимого, оседает на дне. Так что найденные исследователями костные останки и орудия труда могли быть принесены рекой совсем из другого места (а то и из многих разных других мест) выше по ее течению, а здесь они скопились лишь потому, что тут была излучина этой реки. Если это было так, то месторасположение находок вовсе не указывает ни на какую стоянку. Палеолитическая стоянка – не реальность, а лишь результат ошибочной трактовки фактов.
И не исключено, что подобные сомнения возникали не только у нас, поскольку (по словам местного гида) данное место было признано «стоянкой» лишь спустя тридцать лет после его обнаружения…
Рис. 81. «Палеолитическая стоянка» в Мелка Кунче
Есть и более серьезные последствия, обусловленные бессистемностью и случайностью палеоантропологических находок. Так на основании месторасположения находок различных ископаемых видов ученые делают выводы не только о том, где именно обитал тот или иной вид, но и о том, где располагалась древняя прародина человечества.
В частности, уже упоминалось о том, что обнаружение в свое время питекантропа на острове Ява послужило основанием для выдвижения гипотезы об азиатском центре происхождения человека, а находка в дальнейшем останков более древних австралопитеков была трактована в качестве свидетельства справедливости предположения Дарвина об африканской прародине человека.
Ныне подавляющее большинство палеоантропологов поддерживает именно африканскую версию. И одним из их главных аргументов является то, что больше всего находок наиболее древних видов человека и их предшественников обнаружено именно в Африке.
По текстам, конечно, проверить это не просто, и приходится верить на слово. Но в упомянутом выше эфиопском музее Мелка Кунче, в павильоне, посвященном происхождению человека, мы увидели на стене большую карту, на которой были указаны места основных палеоантропологических находок. И на такой карте аргументы в пользу африканской версии представляются не только более наглядными, но и более убедительными – на глаз видно, что на африканском континенте действительно сосредоточено максимальное количество известных находок.
Рис. 82. Карта основных палеоантропологических находок (музей Мелка Кунче)
Казалось бы, факты подтверждают гипотезу о том, что прародина человечества располагалась именно в Африке, откуда человек уже разошелся по всему свету. Однако детализация этого процесса, приводимая в реконструкциях палеоантропологов, порождает массу новых вопросов и сомнений.
Продолжение
http://s30662109275.mirtesen.ru/blog/43519956383/6--GENETICH...
Миграционные волны
Свежие комментарии