Что такое археология? Основные проблемы археологии как вне-научной дисциплины
Что такое археология?
Основная проблема археологии — в ее претензии на истину. В самом негативном значении этого слова. Хотя на этом месте топчутся философия, теология и в некоторой степени литература, если брать во внимание те культуры, где просто не сложились практики обобщающего сознания. В силу многих причин, но они сейчас выносятся за скобки.
Суть в том, что археология не воспринимается как наука. Больше того, историки сами не считают ее научной дисциплиной. Для них важнее «донести истину» и продемонстрировать, что их подходы, взгляды и интерпретации конструируют не только «истинное знание», но и взгляд на прошлое. Пусть теология и философия займутся вечными вопросами, протягивая настоящее в бесконечное будущее, тогда как мы, монополизируем право на восприятие прошлого.
В этом отношении гипотезы уходят на второй план. Тем более проверка гипотез. Археология никогда не была и не есть доказательной дисциплиной. Опять-таки в силу многих причин, в том числе вследствие прямой зависимости от действий властей всех уровней, а также примата идеологических догматов, зачастую авторами которых они сами являются.
Вот решено, что все египетские пирамиды построены египтянами, значит так оно и есть. Неважно, как доставались на плато Гиза 20, 50, а то и 100-тонные блоки. За 2000 км, между прочим. Как они устанавливались, монтировались, поднимались.
Археологи — не технари. Они не рассматривают пирамиды как технические сооружения. В смысле не такие, что могут выполнять произвольные технологические функции, но как нечто, что требует высоких технологических знаний, оборудования, организаций труда в конце концов. Поставь сейчас задачу инженерной компании построить пирамиду Хеопса. А потом посмотри, сколько будет задействовано людей, ресурсов, техники, финансов.
Причем все это нужно содержать, то есть кормить, одевать, обувать и т.д. Посмотрите на смету предполагаемых работ, и вы ужаснетесь. А тут рабов собрали, тысяч 50 человек, которые тянули 20-тонные блоки на высоту 140 метров, обрабатывали их и устанавливали. Причем таким изощренно совершенным способом, что даже современные камнеобрабабатывающие предприятия в шоке. Точнее говоря, ИТР. Но это так, лирика.
Да, археология использует некоторые методы естественных наук, адаптированные к полевым условиям. При установлении подлинности артефактов, например. Сюда же относятся ландшафты и даже «атмосфера создания».
Но тогда возникает вопрос о достоверности методов физического, химического и днк-анализов. Со всеми «допущениями» и «приближениями» при оценках. Состав артефакта можно установить с точностью до микрона, но вот время появления или создания, подлинность и линейку изменений — нет. Часто бывает, что предназначение помещения и время его возведения оценивается по картинке на стене. Смешно, честное слово.
Другой вопрос — это определение культурной идентичности. Здесь нет никаких вопросов. До тех пор, пока не находятся идентичности по разные стороны океана. Как в случае с ольмеками. А ведь именно по критерию «культурной идентичности» получается, что ольмеки — это выходцы с Китая. Не может быть!
Но вера, как основа археологического производства, фокусируется на материальных артефактах, стоящих за «научным» анализом. Отсюда получается, что, дескать, только мы, археологи, способны понять всю глубину истории и даже предыстории.
Это ни что иное, как монополизация права на истину. То, чем занимается религия. И даже уже не философия, потому что философия как производство идей предполагает конкуренцию школ и подходов, чего в археологии не наблюдается.
Еще одна проблема — классификация, что неизменно присуще любой науке. По каким критериям «раскладываются» культуры? Художественным? Техники обработки материала? Или социальной организации обществ? Естественно, "социальная организация" трактуется произвольным образом,без привлечения методов социологического и политологического анализа.
Но возвратимся к тем же пирамидам. Помимо организации производства, это еще организация работы тех, кто непосредственно на нем не занят. А ведь речь идет о манипулировании нескольких сообществ численностью в тысячи человек.
В связи с этим возникает вопрос, должна ли археология и/или историки участвовать в дискуссии о том, что является подлинным? Должны ли историки, археологи брать на себя юридические обязательства за «истинность» общественного восприятия, а также ответственность за установление подлинности объектов, артефактов, культурной идентичности и их исторической значимости?
А теперь вопрос. Нашли какой-то объект. Как всегда, - либо кладбище, либо храм при кладбище (такая вот христианская традиция длиной в 5000 лет), либо дворец царя. Все. Других интерпретаций нет. Люди жили исключительно, чтобы умереть или обслужить бога с царем. Больше никаких забот не было.
Так, может, проблема не в установлении подлинности, а в интерпретации артефактов? То есть в производстве исторического знания? Без мифологизации и идеократического обслуживания власти.
В этом моменте появляется экзистенциальный страх перед копателями. Естественно, это незаконно.
Во-вторых, это грабеж, потому что при «разрытии могилы» не привлекаются официальные представители муниципалитета или археологического сообщества.
В-третьих, нельзя же допустить альтернативную интерпретацию, иной, не традиционно археологический взгляд на вещи. Иначе падает весь карточный домик тщательно выстраиваемой последовательности: эти «факты» подходят и вписываются во временную линейку, - а эти — не вписываются. Да и бог с ними. Может, исчезнут в загажнике провинциального музея.
Глобальная проблема не в том, кто устанавливает «подлинность» и «истинность». Проблема в объективных, универсальных критериях «ценности». И в том, кому принадлежит определять культурную и финансовую стоимость «ценности». Иначе последняя никогда не станет «артефактом», достоянием истории.
ß
Пятиглазая камера для БПЛА: как она работает и зачем нужна фермерам
В этой статье вы познакомитесь с Geoscan Pollux — мультиспектральной камерой, совместимой с БПЛА. Мы расскажем, на чем строится принцип ее работы и как она может быть полезна фермеру.
Face-контроль
Как и любой другой современный фотоаппарат, камера работает по фотоэлектрическому принципу, при котором световая энергия преобразуется в цифровую информацию. Однако существует важное отличие: в ней пять объективов, а под ними пять монохромных матриц, или сенсоров.
Электромагнитное излучение (это видимый свет, ультрафиолет и другие участки спектра) проходит через объективы, и, прежде чем зафиксироваться на матрицах, сталкивается со светофильтрами. Для каждого сенсора он свой: красный, зеленый, синий, дальний красный или инфракрасный. Через фильтр, как через face-контроль, проходит только один участок спектра: то есть из всего электромагнитного пучка до матрицы добирается либо синий, либо красный и т.д. Таким образом, на каждом сенсоре сохраняется цифровая информация только по одному из участков спектра.
Итог: один щелчок — пять фотографий одного и того же, но с разными данными.
Немного ботаники
Зеленое растение — здоровое растение. В нем активно проходит процесс фотосинтеза, при котором молекула хлорофилла поглощает световую энергию и на пару с углекислым газом и водой использует ее для образования органических веществ. Это основа жизнедеятельности всех цветов, кустарников и деревьев. Однако не все участки спектра нужны для поддержания этого сложного процесса. Растение интенсивно поглощает весь видимый свет (от красного до фиолетового участков спектра из считалки про охотника), кроме зеленого. Отраженный от клеток зеленый свет затем воспринимается нашим глазом, поэтому растения и видятся нам такими.
Инфракрасное излучение (оно тоже является частью электромагнитного излучения) отражается от растения на пару с зеленым участком спектра. Так сложилась эволюция.
Что могут рассказать фотографии растений?
Теперь мы знаем, что зеленое (а в нашем случае и здоровое) растение активно поглощает красный и отражает инфракрасный свет. Когда оно угнетено, процесс фотосинтеза нарушается, и степень взаимодействия с электромагнитным излучением меняется: красный поглощается меньше, а инфракрасный — больше. Эти изменения как раз и фиксирует мультиспектральная камера, прикрепленная к беспилотнику. При обработке изображений, полученных с «красных» и «инфракрасных» матриц, в специальной программе Agisoft Metashape участки с угнетенной растительностью будут отличаться цветом.
Важно подчеркнуть, что колебания на «световом» уровне происходят намного раньше, чем растение начнет фактически желтеть. Так, оценка состояния сельскохозяйственных культур с БПЛА может заранее предсказать, что растение нуждается в подкормке или поливе.
Самый популярный вегетационный индекс — NDVI. Он как раз и работает с красным и инфракрасным участками спектра. Информация с других трех каналов позволяет создать карты в естественных цветах (так называемые RGB-изображения) и рассчитать другие индексы (SAVI, NDVI, NDRE, LAI). Например, данные фиксации дальнего красного участка спектра могут указать на угнетенность растения из-за нехватки в почве кислорода. Причем поломка в способности отражать этот диапазон может сообщить о проблеме намного раньше, чем появятся видимые изменения (например, пожелтение листьев).
Задача по экономике
Возьмем ситуацию: июнь, 5 средних полей общей площадью 250 га засеяно пшеницей. Ей может не хватает то влаги, то питательных веществ, или вообще произошла атака вредителей. Чтобы за всем уследить, надо много времени на обходы. Как оптимизировать процесс? Использовать БПЛА с мультиспектральной камерой.
Чтобы обойти все поля, фермеру необходимо потратить несколько часов или даже дней, ведь работать на солнцепеке то еще удовольствие. Другой вариант — облететь ту же территорию за час на беспилотнике, загрузить полученную информацию в программу, выявить на картах проблемные участки и отправиться туда на осмотр.
Такое дробление сельскохозяйственных земель позволит дифференцированно вносить удобрения, гербициды (средства от сорняков), десиканты (вещества, специально подсушивающие растения, — нужны для улучшения качества механической уборки урожая). Это не только экономия средств, но и забота об экологии: избыточные азотные удобрения не вымываются с дождями в канавы и дальше в другие водоемы. Отслеживать результаты внесения препаратов можно также в программе, так как у фермера есть возможность строить внутри поля карты неоднородности.
Задача решена.
Бонус
Мультиспектральная съемка не только про сельское хозяйство. Она широко применяется для определения объема срубленных и растущих деревьев, а также для мониторинга их заболеваний.
Многие исследователи активно используют мультиспектральные камеры и при решении таких задач:
- прогнозирование содержания сахара в винограде или сахарном тростнике;
- оценка нефтяных разливов;
- анализ ущерба от торнадо.
ß
Прогресс или угроза: стоит ли нам бояться искусственного интеллекта
Любой инструмент, в том числе и искусственный интеллект, содержит в себе как опасность, так и возможности. Все зависит от того, кто его применяет и зачем.
Угрозы искусственного интеллекта
Лишние люди
При текущей экономической модели приход техники приводит к идее максимизации прибыли под лозунгом «Машина вместо человека». Люди становятся лишними. Что будут делать сотрудники тех профессий, которые будут заменены искусственным интеллектом?
Рост неравенства
В мире существует проблема неравенства, искусственный интеллект может ее усилить: кто обладает технологиями – получает преимущество. Определенное сообщество, владеющее технологиями, применяет их на массах, не имеющих таких возможностей.
Монополия на искусственный интеллект
Искусственный интеллект может сосредоточиться в одних руках. У него будет такое же преимущество, каким сейчас для стран является ядерное оружие. Смогут ли люди оставаться независимыми?
Потеря контроля над искусственным интеллектом
Пока неясно, как именно будет применяться искусственный интеллект и как будет проходить его развитие. Известна способность искусственного интеллекта к саморазвитию. Если это так, то возможен риск выхода роботов из-под контроля человека.
Влияние на свободу выбора человека
Находясь в сети, человек оставляет информационный след: обработка больших объемов информации позволяет создавать портрет человека, направляя на него индивидуальную рекламу, в том числе и политическую, что влияет на свободу выбора. Это может перейти в полный контроль над сознанием человека – манипулирование, зомбирование и все то, чего многие боятся. А контроль этот будет осуществлять тот, кто обладает технологиями, которые мы называем искусственным интеллектом.
К чему ведет цифровизация?
Последствия этого мы уже наблюдаем. Люди активно цифровизируются. Кто не в пространстве цифровизации – тот первым оказывается за бортом. Это касается не только карьеры, но и всех сторон жизни.
В мире есть значительные группы населения, у которых жизнь не связана с постоянным пребыванием в сети. Они вне возможностей, которые есть у остальных.
Как не остаться без работы?
Чтобы не остаться за бортом, и не оставить без дела большую часть человечества – нужно соответствовать цифровым вызовам и не терять человеческого обличия. Важно работать с ценностями.
Как быть с риском неограниченной свободы искусственного интеллекта? Действительно, выстраивая искусственный интеллект по своему подобию, можно получить нечто более сильное, что может уничтожить нас самих, как это бывает в фантастических фильмах или книгах фантастов. Инструмент может начать доминировать над своим создателем.
Не стоит всецело доверять машине, нужен контроль и постоянный анализ, чтобы не допустить отклонения от курса. Вряд ли кому-нибудь хотелось бы запустить неконтролируемые процессы в свою жизнь, в компанию, в мир в целом.
Как мы планируем использовать роботов?
Стоит вспомнить произведения Айзека Азимова, где писатель вывел законы робототехники: робот не должен причинять вред человеку, должен заботиться о собственной безопасности, если это не противоречит первому закону, должен выполнять указания человека. Однако сейчас, когда мы вплотную подошли к роботизации, становится понятно, что это слишком обобщенные правила, универсальные категории.
Мир ценностно и цивилизационно неоднороден. Кому будет подчиняться робот, если, например, между народами возникнет конфликт? В условиях ценностно расколотого мира, робот – инструмент в руках одних и угроза для других.
Многое зависит от вектора. В чем людям помогут роботы? Что человек считает прогрессом прямо сейчас? Мы движемся в направлении духовного развития или удовлетворения потребностей? Если речь о втором пути, то каждый из нас придет к деградации: роботы будут работать, а люди — паразитировать. Возможно, человечество зайдет в тупик. К тому же искусственный интеллект может оказаться чище и гуманнее людей.
Юридическая сторона вопроса
В юридической литературе западных стран в связи с идеями роботизации сейчас обсуждается вопрос прав человека на искусственный интеллект.
Сейчас фантастика становится реальностью, и уже перестают удивлять размышления такого типа: «Если робот производит других роботов, кому они принадлежат? Что если роботам начнут давать права, как и человеку? Чем отличается человек без души от робота?».
Это вопросы без ответов, которые заставляют задуматься о том, насколько важно грамотно использовать технологии. Важно понимать, что у искусственного интеллекта нет того, что мы называем духовностью, он не наделен эмоциями, нравственностью, не может любить. Наверное, не стоит относиться к роботу, как к человеку, а человека ставить в один ряд с машиной.
Что думают об ИИ известные и знаменитые?
Стивен Хокинг считал искусственный интеллект реальной угрозой жизни на Земле. Илон Маск, а также ряд ученых и изобретателей, соглашаются с этим. Директор Института будущего человечества в Оксфорде Ник Бостром выразил мнение, что ИИ способен уничтожить мир буквально за секунду.
Однако не стоит забывать, что сейчас речь идет о технологиях: того самого сверхразума, способного уничтожить планету, пока не существует. Ученые считают, что к середине нынешнего столетия он может появиться с вероятностью 50%.
Правда, появление такой сверхумной машины прогнозировали еще в прошлом веке. Прогноз не сбылся, но тогда, размышляя над подобной вероятностью, математик Ирвинг Джон Гуд, который во время Второй Мировой войны работал в команде расшифровки немецких шифров, предупреждал: «Сверхумная машина — последнее изобретение, которое предстоит сделать человечеству, при условии, конечно, что эта машина будет нас слушаться и укажет, как ее контролировать».
Сможем ли мы контролировать искусственный интеллект?
В фильмах искусственный интеллект служит диктаторам, но вероятность такого сценария слишком мала: вряд ли сверхразум будет как-нибудь различать людей. Сложно представить и длительную борьбу между людьми и роботами. Более вероятный сценарий – все исчезнет в мгновение, превратившись в один большой компьютер, занятый ему одному понятными вычислениями.
Как не допустить подобного? Наверное, помнить, что важно все контролировать: ничего не начинать, не запускать и не включать, пока не будет уверенности в возможности выключить, остановить, скорректировать.
Однако сейчас, в момент, когда технологии стремительно развиваются, человек больше привыкает «пробовать боем», жить в бета-версии. Если подумать, то сегодня уже есть некоторые системы, не обладающие самообучением, способностью планировать действия и принимать решения, которые практически невозможно выключить. Так, например, никто не знает, где находится кнопка выключения интернета.
Возникает логичный вопрос: думают ли создатели искусственного интеллекта о том, как смогут выключить его, будут ли предусмотрены меры безопасности?
Кто занимается разработкой универсального ИИ?
Занимаясь созданием общего искусственного интеллекта, команды специалистов озвучивают полезные для человечества цели. Общий, универсальный, интеллект призван решать тупиковые проблемы, ускорять и оптимизировать нашу работу.
Когда мы говорим о сверхразуме и его опасности, речь идет об общем искусственном интеллекте (ОИИ). Термин звучит как Artificial general intelligence (General AI, AGI).
На данный момент удалось создать только «узкий искусственный интеллект» (УИИ), который выполняет конкретные задачи. Он запрограммирован на точечные функции, помогает автоматизировать работу. Причем многие подобные операции он умеет делать не хуже человека.
ОИИ будет решать задачи иначе. Это будет система, способная делать собственные выводы и самообучаться. Она сможет даже осознавать саму себя. Работая над созданием общего ИИ, люди мечтают, что он будет использовать общемировые знания для решения каждого конкретного вопроса, учитывая при этом контекст, анализируя все возможные виды информации.
Кто же ведет разработку общего ИИ? Недавно такой проект запустили в Google. Компания собирается обучить ИИ большому количеству навыков, после чего он станет универсальным, способным осознавать и обрабатывать все поступающие сигналы при любом способе передачи информации. Сейчас эта разработка находится только на начальной стадии. В рамках этой работы протестированы нейросети и опробованы на проектах Google Switch Transformer, Gshard и других.
В Китае уже создан чип Tianjic, который использует методы нейробиологии и схему имитации человеческого мозга. Чип повторяет функции мозговых нейронов, способных воспринимать информацию и конвертировать ее в нервные импульсы для импульсной нейросети и обратно.
Работают над общим искусственным интеллектом и в IBM. Компания разработала сверхточную нейронную сеть на нейроморфическом чипе TrueNorth. Сеть имитирует мозг человека, потребляя в тысячи раз меньше энергии, чем современные процессоры.
Что будет, когда в одной из лабораторий все-таки родится ОИИ?
Человечество похоже на ребенка, играющего с бомбой. Какая эмоция должна возникать у нас, когда мы узнаем о новых открытиях в области интеллектуальных систем – страх или радость от открывающихся перед человечеством перспектив?
Что делать человечеству? Учиться управлять своим будущим. То же самое нужно делать компаниям и каждому из нас.
Свежие комментарии